– С чего бы? – нахмурился Домициан.- Ты уезжаешь, а мне опять отдуваться.

– Но ты остаешься. Почему бы тебе не помочь? – резонно возразил Тит. Он громко зевнул и прикрыл большой ладонью свои гениталии.- Все, что мне сейчас нужно – это хороший загар.

– Пусть Сатурн иссушит твои драгоценные яйца! – взорвался Домициан, вскакивая на ноги.- Я и так все последние месяцы кручусь тут как заведенный! А ты в это время сидел в Иудее, распутничая со своей иудейкой и невесть с кем еще! Я спорил с сенаторами до хрипоты, до тех пор пока моя глотка не превратилась в цирковую клоаку, я пил с преторианцами, чтобы окоротить Лициния Муциана, и все во

имя того, чтобы ты полеживал здесь, почесывая свой замечательный пенис! – У него вдруг заломило в висках, он шагнул в тень фруктовых деревьев и остановился, выжидая, когда приступ пройдет.

Обескураженный Тит перекатился набок и сел, поглядывая на брата,

– Доми? – просительно произнес он.- Доми, я не хотел обидеть тебя. Я знаю, как много ты сделал для нашего блага

Домициан упорно рассматривал розовый куст.

– Знаешь? Не лги. Этого не знает никто. Ни ты, ни отец, ни прочие ваши сподвижники. Я у вас вроде слуги, которому лишь прикажи – и он все исполнит.- Голос его пресекся.- Ты хвалишься тем, что был на войне? Что ж, я тоже здесь воевал. Но никому это не интересно. А у меня ведь не было Береники для утешения и легионов, защищающих мою жизнь.

– О, Доми.- Тит тяжело вздохнул.- Ты говоришь так, словно действовал в одиночку. Все мы терпели лишения и усердно трудились для торжества нашего дела.- Ему вдруг подумалось, что развивать эту тему не стоит. Что говорить, у младшего братца и впрямь есть основания для обид.- Но твои доблесть и собранность поразительны, ибо все римские хлопоты легли на тебя. Будь уверен, Рим вскоре это оценит.

– Неужели? – язвительно бросил Домициан.- И когда же? Не трать слов впустую. Ты – наследник. Тебе достанется все.

– Гальба, Огон и Вителлин тоже стремились к успеху. И что они обрели? – спросил Тит.- Отец может пережить нас обоих!

Домициан подтянул к себе ближнюю розу и принялся теребить ее лепестки.

– Не кокетничай, Тит. Думая так, ты остался бы в Иудее. И предстоящая поездка в Египет нужна больше тебе, чем отцу.

– Чепуха,- неуверенно возразил Тит.- Кандидатов на порфиру всегда было в избытке, но многие ли носили ее? – Он встал с лежака, прихлопнув комара, атаковавшего его мускулистую ляжку.- О, Доми, не беспокойся. В свой черед у тебя будет все.

– Еще одно ничего не значащее обещание, Тит?__

спросил Домициан с грустью.- Мне следует рассыпаться в благодарностях? – Он соизволил покоситься на брата.- Рим любит тебя, а не меня.

– Рим еще полюбит тебя,- произнес Тит с наигранной пылкостью.

– Нет.- Домициан качнул головой.- Нет, Рим никогда меня не полюбит. Впрочем, мне будет достаточно, если он примет меня.- Он прищурился, глядя вверх; небо от зноя сделалось желтым, напоминая сверкающую латунь.

Тит не нашелся что на это сказать и положил на плечо брата руку, которую тот тут же сбросил.

– Остерегайся Лициния Муциана. Его уважают и римляне, и солдаты, он полон энергии и амбиций. Вовлеки его в ссору с каким-нибудь генералом, иначе созреет заговор, с которым нам не совладать. И не забывай появляться в сенате. Ратуй за снижение налогов и пошлин, за выплату жалования легионерам и за выделение всем ветеранам обещанных хуторков. Отец пишет, что хочет поставить себе монумент, превосходящий Неронову статую. Уговори его вместо этого выстроить новый цирк, который вместил бы всех желающих полюбоваться на игры, ибо римские амфитеатры малы.- Домициан произносил все это без выражения, устремив в пространство недвижный взгляд.