|
Я видел блестящую выпускницу школы выживания. Я видел ее. Призрак вернулся. Высокий и злой. Собрался быть моим гонителем из Рая? Скрещенные на груди руки. Что тебе нужно? Понимаешь ли ты, против чего ополчился? Мой безупречный вампир тебя не видит. Убирайся прочь, призрак. У меня нет на тебя времени. Прости, дядя Джулиан, но она готова. Ты проиграл. Она отпустила меня. Она должна была это сделать. Я потерял сознание. Когда я открыл глаза, Мона стояла рядом с Квинном, и они оба глазели на меня. Я лежал среди цветов, но шипов у роз не было. Время остановилось. И не имел значения отдаленный шум в доме. Она была завершена, вампир из моего сна. Безупречна. Поэзия Офелии ей больше не нужна. Она была подобна новорожденной богине, потерявшая дар речи от свершившегося чуда и безмолвно взиравшая на меня, обеспокоенная, что со мной сталось, как когда-то очень давно другое мое дитя, которого я создал жестоко, продуманно, с риском для себя самого. Но поймите, для Лестата это временная опасность. Небольшая проблема, мальчики и де-вочки. Взгляните на нее. Да, она – ослепительное создание. Недаром Квинн так фатально потерял от нее голову. Принцесса Мона из семейства Мэйфейров. До самых корней ее рыжих сияющих волос – лучший образец Крови. А лицо ее – без-упречный овал, с идеально округлыми щеками и полными губами, в глазах ни признака лихо-радки. Эти ее бездонные зеленые глаза… Да, она сбита с толку недавно обретенным вампирским зрением, но больше всего новой силой, от которой вибрирует каждая клеточка. Она стояла передо мной, энергичная и живая, не сводя с меня глаз, пышущая здоровьем, которым в такой полноте никогда еще не обладала. Больничная пижама натянулась и теперь от-кровенно подчеркивала соблазнительные формы. Я стряхнул прилипшие ко мне лепестки. Поднялся на ноги. Голова все еще кружилась, но это должно было быстро пройти. Сознание туманилось, од-нако ощущение было скорее приятным: восхитительно сплетающиеся потоки тепла и света в комнате. К тому же меня переполняло чувство любви к Моне и Квинну, и проникновенное предчувствие, что мы будем вместе. Да, мы, все трое. Передо мной из дрожащего сияющего тумана вырисовалась фигура Квинна. С самого начала он очаровал меня открытостью в сочетании с уверенностью в себе – каче-ства, достойные наследного принца. Любовь всегда будет помогать Квинну. Потеряв тетушку Куин, он держался тем, что про-должал боготворить ее. Единственную, кого он ненавидел, он убил. – Можно я дам ей свою кровь? – спросил он. Он приблизился ко мне, сжал мое плечо, потом наклонился вперед и, после небольшого колебания, поцеловал меня. Как он смог отвести от нее взгляд осталось вне моего понимания. Я улыбнулся. Выпрямился. Дядюшки Джулиана в пределах моего видения не было. – Его нет, – подтвердил Квинн. – О чем вы говорите? – спросила ослепительная новорожденная. – Дядюшка Джулиан, я видел его, – мне не следовало это говорить. На ее лицо набежала тень. – Но его остановили, – сказал Квинн. – Я видел его на похоронах тетушки Куин, он как будто хотел предупредить о чем-то. Это его обязанность, но что это может означать теперь? – Не давай ей свою кровь, – сказал я Квинну. – Держите свои мысли открытыми друг для друга. Конечно же, вы можете положиться на слова, неважно, как часто вы обменяетесь образа-ми, но не обменивайтесь кровью. Это слишком много. Вы потеряете возможность взаимной те-лепатии. Она протянула ко мне руки. Я обнял ее, крепко сжал в объятиях, восхищаясь ее чудесной силой. Я преклонялся перед магией Крови даже больше, чем гордился своим прогрессом в этом деле. Она поощрила меня негромким смешком, когда я поцеловал ее, подарив очаровательный поцелуй взамен. Если в ней было что-то, способное обратить меня в раба, то это были бы ее глаза. |
