– Ну, разумеется, я не стану настаивать на такой непристойности. Трудно предугадать заранее, как может обернуться все, если приглашенные на свадьбу застанут нас в объятиях.

– Так как насчет ванны? – с каменным выражением лица повторила Эдвина.

Реднор провел по лицу ладонью, словно пытаясь смахнуть усталость, и поднялся на ноги.

– Да, конечно, но только в башне. Я предпочитаю купаться в одиночестве.

Эдвина присела в низком реверансе.

– Постойте! – окликнул ее Реднор. – Отправьте за моим багажом. Пусть принесут мои седельные сумки. Я хочу подарить кое что вашей дочери. – После этих слов Реднор снова подошел к мужчинам. – Милорды, прошу прощения, что был вынужден ненадолго вас оставить.

– Реднор! Ты просидел в горах целых три месяца. А знаешь ли ты, что Генрих Анжуйский со дня на день должен прибыть в Англию? Он…

– Херефорд, ради Бога, тише. Тут полно тех, кто с радостью донесет эти новости до вражеских ушей, – вмешался Честер. Голос его звучал спокойно, но глаза так и бегали по гостиной. – Отойдемте к окну – там нас не подслушают.

Реднор присел на подоконник. Вид у него был бесконечно уставший.

– О Господи, – пробормотал он, – опять все начинается заново.

Он сжал губы, но внутри его все разрывалось, и сил терпеть уже не было. Все, чего ему хотелось, так это очутиться в постели вместе с Леа в темной комнате и забыть обо всем на свете. Забыть о мятеже, о несобранном хлебе, о голодных людях, о тех несчастных, что безмолвно наблюдают, как разоряют и сжигают их дома.

– Реднор, наше время пришло, – с горящим взглядом говорил Херефорд. – Матильда в отъезде и в ближайшее время возвращаться не собирается. Конечно, и Стефана многие ненавидят, но ее они ненавидят еще больше. У Честера есть план… – внезапно Херефорд осекся: Честер поднял руку и быстро покачал головой. Реднор перевел уставшие глаза на старика.

– Крестный, а я то думал, ты принял решение о перемирии со Стефаном раз и навсегда. Год назад… да, пожалуй – еще и года не прошло, как вы помирились.

– Мальчик мой, я же старался. Человек может стерпеть многое, но не все. За мной следят, меня оскорбляют. А ты знаешь, что моего племянника Фиц Ричарда держат при дворе почти пленником, потому что он согласился стать заложником вместо меня? Известно ли тебе, что его земли…

Кейн прикусил губу.

– Ты говорил с моим отцом?

– Реднор, ты уж прости меня, – вмешался Херефорд, – но твой папаша – упрямец, каких свет не видывал! Любой осел сговорчивее его! – Голос Херефорда звенел от возбуждения, но у Реднора это вызвало лишь улыбку.

– Мне это прекрасно известно. Только я умоляю тебя: не позорь меня на весь замок. Судя по всему, отцу не очень понравились твои предложения.

– Да он меня и слушать не стал! Зато он сказал, что поскольку ты представляешь его интересы в королевском совете, то ты волен принять собственное решение.

– Спокойнее, Херефорд, спокойнее. И не думай, пожалуйста, что если он отказался дать тебе ответ, то это значит, что он тебя не слышал. – Реднор посмотрел в сторону Джайлса и подозвал его к себе. – Джайлс! Мне нужно ожерелье с изумрудами. Оно в какой то из сумок с багажом. Так о чем я говорил? Ах, да! На самом деле, я думаю, что здесь не время и не место…

– Но…

– Херефорд, прошу тебя! Потерпи день или два… А, вот и оно. Отлично, Джайлс. Сожалею, что помешал отдыху. Милорды, взгляните ка! – Он держал в руке массивную золотую цепь со звеньями в виде змей с прекрасно отшлифованными изумрудными глазами.