Изменить размер шрифта - +
Тварь оскалила зубы на Конана и метнулась в сторону. Стоило киммерийцу потянуться за мечом, как оборотень с утробным рычанием ускакал прочь.

Варвар бросился за ним и двумя ударами меча расправился с монстром. Кем бы ни было это создание, какие бы Темные силы не вызывали его к жизни, ему не следовало кусать Конана за ногу.

Конан вытер клинок о тусклую шерсть твари и огляделся. Погоня за монстром привела его на площадь Терена. В центре площади красовался дощатый помост с плахой, а возле него бесновалась толпа.

По эшафоту металась странная фигура, которая размахивала двумя предметами: отрубленной человеческой головой и мечем.

— Остановитесь, несчастные, иначе вас ждет смерть! — вопила она. Из толпы в нее летели нечистоты, обломки и черепки разбитой посуды.

— Ты не можешь лишить жизни даже себя! — кричали горожане. — Ты дряхл! Руки твои не способны держать меч! Ты опозорил наш город, не сумев покарать злодея! Ты слаб, как младенец! Спрячься в выгребную яму, старик, ты не смеешь смотреть в глаза добрым людям!

 

 

— Отец, отец! — раздался грубый женский голос с противоположной стороны площади. — Держись! Я иду к тебе!

Конан узнал ее. Это была та самая торговка, которая затеяла свару на рыночной площади, но сейчас она выглядела так, как будто сам Нергал призвал ее к себе в услужение. Она было совершенно обнажена, на губах ее запеклась кровь, а в огромном руке она сжимала отрубленную голову, которая качалась в так ее грузным шагам.

— Меропа! Дочь моя! — возбужденно заголосил старик на эшафоте. Глаза его увлажнились.

— Отец! — раздался вопль с другой стороны. Он принадлежал Датарфе.

Расталкивая толпу, дочь палача двигалась к центру площади. Конан усмехнулся. И эту женщину от также встречал. Кром, кто бы мог подумать, что в этом приюте безумцев на Кабаньем острове у него отыщется столько знакомых.

Тем временем Датарфа протиснулась к эшафоту и грузно вскарабкавшись на него, рванула рубаху. Груди выскользнули на свободу и заколыхались, как наполненные вином бурдюки. Похоже у этой достойной жительницы Терена была слабость прилюдно демонстрировать свои прелести.

— Отец, я всегда любила тебя! — закричала Датарфа.

Палач смотрел то на нее, то на ее сестру. Слезы лились по его морщинистым щекам.

Датарфа вытащила из-за пояса топор, крутанула в воздухе — и вновь поймала.

Толпа ахнула.

Женщина ударила себя топором в грудь. Лезвие с хрустом вошло под левый сосок. Датарфа выдрала топор и рубанула вновь.

— Смотрите все! Хороший дровосек может не только валить деревья! — демонически захохотала она, продолжая наносить себе удар за ударом, пока не упала замертво.

В это время кто-то из толпы метнул здоровенный деревянный брус в палача. Удар был точен и старик повалился с раздробленными ногами. Толпа одобрительно загудела. Мальчишки засвистели.

— Меропа, дочь моя! — слабеющим голосом пробормотал старик.

— Ах вы, твари! — завопила торговка, и бросила в толпу отрубленную голову.

Пока та летела, многие успели разобрать черты лица убитого.

— Да это же достойнейший судья Ахупам! — закричали люди. — Мерона убила его!

— Смотрите, презренные! Это его меч! — взревела Меропа, поднимая над головой клинок. — Этот жалкий трус сдох от своего же оружия. Этот жирный слизняк не мог за себя постоять. Я зарезала Ахупама как свинью, его собственным мечом! А теперь умрете вы!

С этими словами она опустила меч на голову ближайшего зеваки. Тот вскрикнул и упал. Меропа по-собачьи наклонила голову, облизнулась и рассекла грудную клетку другого.

Быстрый переход