Кстати, Зоя Сергеевна не потому ли выбрала себе дворецкого из наших?

К чему все эти рассуждения? А к тому, что улыбка улыбке рознь. У каждого народа свои заморочки. И все же в чью арбу сел, того песню и пой. Если здесь, на круизном лайнере, среди иностранной элиты принято улыбаться всякому встречному поперечному и безо всякой причины, стало быть и Софья тоже будет улыбаться. Иначе ее не поймут, что может повредить расследованию.

Хоть все и в курсе, что очаровательные манипуляции с губами не стоят и ломаного гроша, вернее, ни цента, – принципы и хорошие манеры превыше всего.

Поэтому отныне улыбка до ушей, хоть завязочки пришей, станет визитной карточкой Софьи. Элементарная вежливость, не более того… Как те обещания, которые дал ей капитан. Пообещать – не значит жениться. Зато выглядит красиво. Поэтому главное – как ты выглядишь, а не что у тебя на душе или в голове. Так что не стоит воспринимать слова капитана буквально. Лучше надеяться на себя.

Сьют Жана Пьера и Зои Сергеевны находился на шестнадцатой палубе по правому борту под номером 16024. Софья не была сильна в нумерологии, но складывать цифры умела. И как ни считала – то с одного боку, то с другого – у нее все время выходило число 13. Это случайность или Зоя Сергеевна специально так подгадала? Ведь ее сын погиб ровно четыре месяца назад, в свой сороковой день рождения. Сама Зоя Сергеевна тоже пропала в ночь с 12 на 13 сентября.

Так как в случайности Софья отказывалась верить категорически, эти расчеты ей не понравились. Они напрямую намекали на то, о чем она думать упорно не желала.

Уже час Софья обыскивала сьют, надеясь найти хоть какую то ниточку, потянув за которую можно распутать весь клубок злоключений, произошедших с Зоей Сергеевной. Но ниточка как в воду канула. Может, там сейчас находится и пропавшая?

Нет нет, Софья ни в коем случае не должна терять надежду. Во всяком случае, пока не предпримет все возможное и невозможное.

А вокруг такая красотища! Кристальные бра Сваровски освещают натуральные деревянные полы, итальянскую мозаичную отделку и роскошную уютную мебель. Еду, которая даже во сне не приснится, а также самые лучшие напитки, фрукты и сласти можно заказать прямо сюда, в эти хоромы, если лень куда то выходить. Чего еще то желать? Ешь не хочу, пей не хочу, живи не хочу!

Может, все как раз и кроется в этом самом «не хочу»?

Бегло осмотрев гостиную, обе спальни с ванными комнатами, гардеробную, Софья вынуждена была признать: вряд ли у Зои Сергеевны пропала хоть одна стоящая вещь. Но эти предположения нуждались в подтверждении. И не только Жаном Пьером, которого временно придется подержать в подозреваемых.

Она вышла на огромную угловую террасу, отделанную красным деревом, где панорамные окна открывали волшебный вид на морской пейзаж.

А вот и мольберт Жана Пьера. Его возвышенная душа художника, очарованного открывающимися перед ним природными красотами, требовала творческого выражения. Он не мог оставаться равнодушным к буйству палитры оттенков окружающего его мира и торопился запечатлеть увиденное на своих полотнах. Несколько картин Софья нашла стоящими возле стены, они были заботливо укрыты рогожками.

Кроме необыкновенно прекрасных закатов и рассветов, Жан Пьер рисовал Зою Сергеевну. Глядя на ее изображения, ни у кого не появилось бы даже тени сомнения в искренности его любви: портреты отражали самые прекрасные и одухотворенные эмоции – нежность, чарующее чистосердечие и немного грустное созерцание действительности, словно ей известно то, что оставалось непостижимым для других.