— Скотина ты, — буркнула Киану в плечо, — реальное животное.

— Ну, тут мне нечем крыть, — ответил виверн, сквозь рваные вдохи. — Виновен, и ничего не могу поделать со своими инстинктами.

— Ты где был, что вернулся такой ошалевший? — спросила, отстраняясь и пытаясь выбраться из-под него, не особенно в этом, однако, преуспев.

— Где был — абсолютно не важно, главное, что там не было тебя, — прозвучало без даже крошечной капли его всегдашней насмешливости, как будто он сразу из состояния сексуальной агрессии впал в некую задумчивую прострацию, продолжая удерживать меня одной рукой под ягодицы, пальцами другой неожиданно подцепил кончики волос, упавших мне на лицо. — Как же я рад, что вернулся твой прежний цвет волос… тащусь от него просто.

— Ну да, с ним я похожа на серую мышь, — фыркнула, выдергивая у него прядь. — Может, уже отпустишь?

— Никогда, — ухмыльнулся Мак-Грегор, но все же освободил. — И похожа ты не на мышь, а на живой лунный отблеск.

— Романтик?

— Реалист, детка.

Я дошла до бадьи, и вдруг меня догнало что-то в том, как Киан сказал о моем цвете волос… Что-то… даже не знаю, что.

— Почему ты сказал «вернулся»?

— В смысле? — Черта с два он выглядел совсем непонимающим, скорее уж слегка озадаченным.

— Будто ты сначала знал, каким он был, еще до встречи у ликторов, — прищурилась я подозрительно.

— Как же я кайфую от всех граней твоего характера, Летти, и периодические приступы паранойи не исключение, — расплылся в ухмылке он, становясь в полной степени собой обычным. — Поверь, если бы мы пересеклись раньше, то ты бы это не просто заметила и запомнила, но и хрена с два от меня бы избавилась.

И в самом деле, чего это я к словам цепляюсь? Неужто ожидаю, что он возьмет и расколется, даже пусть и знал что-то обо мне? Ага, это же чертов Киан-брешу-как-дышу-Мак-Грегор, держи карман шире. Да и если что-то знал (о моей биографии и преступлениях немало трындели в новостях), то что здесь криминального? Думаю, ничего.

Спустя некоторое время мы вернулись к вчерашнему положению, с которого все и началось: сидели за столом с нехитрой, но необыкновенно вкусной снедью друг напротив друга. Я, ожидающая новой информации, а Киан, наверняка размышляющий над тем, как бы так ответить на мои вопросы, чтобы ничего лишнего не сболтнуть. Впрочем, судя по его абсолютному игнорированию моего многозначительно взгляда сначала на рюкзак, засунутый им в угол, а потом на него, Мак-Грегор выбрал тактику тотального молчания.

— Хочешь этого мягкого сыра, детка? — спросил он, с необычайно занятым видом начав нарезать пористое бледно-кремовое великолепие, какого мне не случалось видеть в бытность жизни в городе.

— Хочу продолжение истории про Краеугольный камень и пояснений, зачем он лично тебе и твоим… подельникам? Соратникам? Сообщникам?

— Всего-то? — деланно изобразил виверн облегчение. — А то ты так смотришь, что я уже думал — потребуешь покаяния во всех грехах и точный список моих прошлых любовниц.

— Интересно, зачем бы мне это?

— Ну как это зачем? Теперь, когда ты точно знаешь, что за сокровище тебе свалилось в руки, логично хотеть замочить каждого, кто его смел касаться прежде. — При всем его привычном паясничанье чудилось что-то за его словами, по-настоящему угрожающее, как если бы сквозь бесшабашную усмешку на миллисекунду проступил яростный оскал, и, естественно, было это совсем не про мои эмоции.