|
Такое чувство, что я не узнавал, как новость, все эти мгновения ее прежней жизни, а был их эхом, что отражаясь от множества закоулков души, возвращалось на поверхность ликованием. Меня не отталкивало и не выводило из себя, что Войт помнит до мелочей и крохотных подробностей свою жизнь с другим, с соперником, казалось бы. Нет. Я наблюдал за ней, всеми фибрами чувствуя, как ее отпускает напряжение, некое высоковольтное электричество, что лупило по всем окружающим на упреждение, но вместе с тем являлось и для нее защитным каркасом и удушающим корсетом, и, вторя ее расслаблению, то же самое происходило и в моем сознании. Конечно, это не могло не пробуждать вопросов к странности своей реакции, например, отчего же меня нисколько не колышет мысль о близости Летти и ее первого возлюбленного, но потряхивать на грани обращения начинает лишь от намека на то, что были другие, и буквально наизнанку выворачивает, рвет в клочья от потребности угробить рыжего крылатого подонка. Однако, найти на все ответы можно и позже.
Жаль, что Летти остановилась раньше, чем я узнал, по какой же немыслимой причине могли прерваться те отношения, что были у нее с этим счастливым засранцем Лукасом. Ясно, что без чего-то по-настоящему поганого не обошлось — подобная связь не распадается из-за мелких обид и даже больших взаимных претензий, бытовых неурядиц или прочей человеческой ерунды. Да, моя удача, что на пути он не стоит, ибо мне хватает мозгов понять, что никакое похищение, обручение кровью, время, расстояние, дикие и сводящие с ума ласки не помогли бы отвернуть Войт от этого парня. Никто не смог бы, это из разряда невероятного. Нет, с этой задачей он справился сам, и опять же я не мог понять, откуда это саднящее ощущение вины, угнездившееся в сознании, будто продолжения рассказа и не нужно, все и так давно мне известно. Я не стал задавать наводящих вопросов, подталкивать Летти продолжить. Хватит на этот раз, она и так была выжата, пусть и улыбалась. Но это была улыбка человека только что пережившего тяжелейшую операцию, в благополучный исход которой он не верил и не до конца верит до сих пор. Поэтому я просто кутал в шкуры и обнимал ее, унимая, несмотря на окружающую жару, охватившую ее дрожь, пока мясо дожаривалось, заполняя окрестности вкусным ароматом, что не останется без внимания у местных обитателей. Остатки камы я разложил по периметру нашей стоянки, но так, чтобы свет от костра достигал их, и кормил, поил снова привычно ворчащую Войт, прислушиваясь и приглядываясь в ожидании гостей. Отблески огромных глазищ первых рисе я заметил, едва наступила полная темнота. Запах свежего мяса, очевидно, так раздразнил их, что мелкие бедняги не стали дожидаться даже, чтобы мы улеглись. Летти, на удивление, почти моментально засекла выступившую из мрака тщедушную бледную фигурку, что вцепилась в ближайший оставленный мною кусок. — Киан… — предупреждающе прошептала она, и вся ее расслабленность исчезла, словно она готова была броситься в драку. — Тш-ш-ш-ш, — обнял я ее, сидящую между моих ног, покрепче. — Это рисе. Посмотри внимательно на них и дай им хорошенько разглядеть тебя. Еще с десяток длинноруких и тонконогих малышей вышли к нам и встали в свечку над кусками мяса, покачивая вытянутыми головами мне, что было аналогом приветствия, и подолгу, не мигая, пялясь на Летти, запоминая новую дарительницу. — Это еще зачем? — Рисе — очень полезные создания, обладающие крепкой памятью и коллективным разумом, — пояснил я. — И чем эта информация может быть мне полезна? — Она не была раздражена или напугана, скорее уж испытывала сильное любопытство. — На самом деле очень многим. Рисе селятся вдоль рек и ручьев, места их подземных жилищ ты всегда сможешь найти, заметив те плакучие ивы с белой корой, помнишь, я показывал на них по дороге сюда? — Летти кивнула, завороженно глядя на все новых и новых маленьких тружеников, что, выходя из темноты, повторяли ритуал приветствия-запоминания, хватали мои дары и уходили. |
