Я тут же выключил телевизор, пошел и открыл дверь. В дом ворвался вихрь снега, а затем вошел детектив, который допрашивал меня после убийства Томми. Детектив Голдерман. Количество уже выпавшего снега, насколько я разглядел через открытую дверь, казалось просто невероятным, но по мостовой только что прошли снегоочистители, так что, возможно, по ней и можно было проехать. Перед домом я увидел припаркованный черный «форд».

Я захлопнул за ним дверь, а он снял шляпу и спросил:

— Помнишь меня. Честер?

Почему полицейские всех зовут на «ты»?

— Конечно,— ответил я.— Вы детектив Голдерман.

Отец крикнул из столовой:

— Кто это?

Детектив Голдерман заметил:

— Ты не пошел сегодня на работу.

— А кто пошел? — спросил я.

— Я пошел,— ответил он.

Из столовой снова закричал отец:

— Я жду человека из страховой компании!

Детектив спросил:

— У тебя найдется несколько минут?

— Конечно. Проходите в гостиную.

— Чет! — завопил отец.— Это человек из страховой компании?

Я проводил детектива Голдермана в гостиную и извинился, что должен ненадолго оставить его.

— Конечно, конечно.

Я прошел в столовую и объяснил:

— Это полицейский.— Я сказал «полицейский», а не

«легавый», потому что детектив Голдерман мог слышать меня.

— Почему ты сразу не сказал? — пробурчал отец.

Он был раздражен. Скорее всего, это означало, что цифры ему не давались. Рано или поздно он всегда разделывал эти полисы, но над некоторыми ему приходилось изрядно помучиться, и когда это случалось, его выводил из себя любой пустяк.

— Мы будем в гостиной,— сообщил я и вернулся к детективу Голдерману. Я предложил ему сесть, и сам сел тоже.

— Ты ведь неплохо знал Томми Маккея, верно? — спросил он.

Я пожал плечами.

— Пожалуй. Конечно, мы не были особо близки, но мы были друзьями.

— Тебе известно, чем он зарабатывал на жизнь?

— Я не уверен…— нерешительно протянул я.

Глядя на меня, он ухмыльнулся, словно хотел сказать: мы ведь просто так сидим, болтаем, так что брось, чего уж там. А вслух произнес:

— Но ты, возможно, догадываешься, да?

— Думаю, что да.

— Хочешь, чтобы я сам сказал?

— Лучше бы.

— Томми Маккей был букмекером.

Я кивнул:

— Думаю, что так оно и есть.

— Гм… И как же ты с ним общался: как друг или как клиент?

На этот раз настала моя очередь ухмыльнуться, нервно и сконфуженно, так что все становилось ясно без объяснений.

— Думаю, и того и другого понемногу,— сказал я.

— Не волнуйся, Честер,— успокоил меня Голдерман.— Я не интересуюсь игроками.

— Это хорошо.

— Мы расследуем убийство, и только.

Я сказал, что это тоже хорошо.

— У тебя есть какие-нибудь идеи?

Думаю, в эту минуту у меня был озадаченный вид. Во всяком случае, чувствовал я себя озадаченным.

— Идеи?

— Кто мог бы его убить.

Я покачал головой."

— Нет. Мы были знакомы не настолько хорошо.

— В тот день ты никого больше не видел в квартире или в подъезде?

— Нет, не видел.