|
Площадь с веселящейся толпой вконец опротивела ему. Он повернул обратно. По Аллее все еще тянулась вереница пролеток и карет. В одной из них мелькнуло бледно-голубое платье. "Панна Изабелла?.." У Вокульского заколотилось сердце. "Нет, не она". Вдали изящной походкой прошла красивая женщина. "Она?.. Нет. Зачем ей тут быть?" - Так прошел он Аллею, Александровскую площадь, Новы Свят, все время высматривая кого-то и все время обманываясь. "Так вот оно, мое счастье? - думал он. - Что доступно, того я не хочу, а цепляюсь за то, что не дается в руки. Неужели это и есть счастье? Кто знает, может быть, смерть не так уж страшна, как представляют себе люди". И впервые показался ему отрадным крепкий, непробудный сон, которого не потревожат ни желания, ни надежды. В то же самое время панна Изабелла, вернувшись от тетки домой, чуть не с порога закричала панне Флорентине: - Вообрази... он был на приеме! - Кто? - Ну, этот... Вокульский... - Почему же ему не быть, если его пригласили? - удивилась панна Флорентина. - Да ведь это наглость! Это неслыханно! И вдобавок, представь, тетка от него без ума, князь чуть не вешается ему на шею, и все хором твердят, что это знаменитость... Что ж ты молчишь? Панна Флорентина грустно усмехнулась. - Это не ново. Герой сезона... Зимою был в этой роли пан Казимеж, а лет пятнадцать назад... даже я, - тихо прибавила она. - Да ты рассуди: кто он такой? Купец... купец... - Дорогая Белла, - отвечала панна Флорентина, - я помню, как в свете увлекались даже циркачами. Пройдет, как всякое увлечение. - Боюсь я этого человека, - прошептала панна Изабелла. Глава десятая Дневник старого приказчика "Итак, у нас новый магазин: пять витрин, два склада, семь приказчиков и у входа швейцар. Есть у нас и экипаж, блестящий, как начищенный сапог, пара гнедых лошадей, кучер и лакей в ливрее. И все это свалилось на нас в начале мая, когда Англия, Австрия и даже обессилевшая Турция очертя голову вооружались. - Милый Стась, - говорил я Вокульскому, - все купцы смеются над тем, что мы столько тратим в теперешние неспокойные времена. - Милый Игнаций, - отвечал мне Вокульский, - а мы будем смеяться над всеми купцами, когда наступят более спокойные времена. Сейчас самая подходящая пора вершить дела. - Да ведь европейская война, - говорю я. - на носу. |
