|
Почти не бывало утра, чтобы дядюшка, наблюдая его повадки, не передразнивал его и не спрашивал: - Ну... И где же ты, шельма, бегаль? Тем временем на улице пробуждалась жизнь, и мимо окон все чаще сновали прохожие. То служанка, то дворник, то барыня в капоре, то мальчишка от сапожника, то господин в четырехугольной фуражке проходили взад и вперед, словно фигурки в движущейся панораме. По мостовой катились телеги, бочки, брички - взад и вперед... И все больше людей, все больше экипажей появлялось за окнами, пока, наконец, все они не сливались в один оживленный уличный поток, из которого поминутно кто-нибудь забегал к нам за покупками. - Перцу на три гроша... - Пожалуйста, фунт кофе... - Дайте мне рису... - Полфунта мыла... - Лаврового листа на грош... Постепенно магазин заполнялся, по большей части прислугою и скромно одетыми хозяйками. В эту пору Франц Минцель выглядел особенно удрученным. Он выдвигал и задвигал ящики, запаковывал товар в кульки из серой бумаги, влезал на лесенку, опять заворачивал, и все это - с горестным видом человека, которому даже зевнуть не дают. В конце концов набиралось столько покупателей, что и Ян Минцель и я должны были помогать Францу. Старик все время записывал и давал сдачу, то и дело хватаясь пальцами за свой белый колпак, голубая кисточка которого болталась над самой его бровью. Время от времени он дергал казака, а иногда срывал плетку и с быстротою молнии огревал одного из своих племянников. Чрезвычайно редко мне удавалось понять, за что их били, ибо братья неохотно раскрывали мне причины этих вспышек. К восьми часам утра наплыв покупателей спадал. Тогда из глубины магазина появлялась толстая служанка с корзиной булок и кружками (Франц поворачивался к ней спиной), а за нею - мать нашего хозяина, худенькая старушка в желтом платье, с огромным чепцом на голове и кофейником в руках. Поставив на стол посуду, старушка произносила скрипучим голосом: - Gut Morgen, meine Kinder! Der Kaffee ist schon fertig*, - и принималась разливать кофе в белые фаянсовые кружки. _______________ * Доброе утро, дети мои! Кофе готов (нем.). Тут к ней приближался старый Минцель, целовал у нее руку и говорил: - Gut Morgen, meine Mutter!* _______________ * Доброе утро, маменька! (нем.). После чего получал кружку кофе и три булки. Потом подходили Франц Минцель, Ян Минцель, Август Кац и самым последним я. Каждый из нас целовал у старушки сухонькую руку, исчерченную синими жилками, и каждый говорил: - Gut Morgen, Grosmutter!* - и получал полагавшиеся ему кружку кофе и три булки. _______________ * Доброе утро, бабушка! (нем. |
