|
." Глава десятая Дамы и женщины В этом году, и на масленицу и теперь, во время поста, фортуна снова, уже в третий или четвертый раз, улыбнулась пану Ленцкому. Его дом был полон гостей, а в прихожей снежными хлопьями сыпались визитные карточки. И снова пан Томаш был счастлив; он мог принимать у себя, и больше того - принимать с разбором. - Наверное, я скоро умру, - не раз говорил он дочери. - Однако я испытываю глубокое удовлетворение оттого, что меня оценили хоть перед смертью. Панна Изабелла слушала его с улыбкой. Она не хотела рассеивать его иллюзии, но была уверена, что рой визитеров является на поклон не к ее отцу. Ведь такой изящный кавалер, как пан Нивинский, охотнее всего танцевал с ней, а не с отцом; пан Мальборг, образец хорошего тона и законодатель мод, беседовал с ней, а не с отцом; а пан Шастальский, приятель обоих вышеупомянутых молодых людей, чуствовал себя безнадежно несчастным опять-таки из-за нее, а не из-за отца. Пан Шастальский недвусмысленно объявил ей об этом; и хоть сам он не был ни столь изящным танцором, как пан Нивинский, ни законодателем мод, как пан Мальборг, все же был приятелем и пана Нивинского и пана Мальборга. Он жил неподалеку от них, с ними вместе обедал, с ними вместе заказывал себе английские и французские костюмы, и пожилые дамы, не находя в нем иных достоинств, называли его поэтической натурой. Однако ничтожный случай, одна фраза заставила панну Изабеллу искать разгадку своих побед в другом направлении. Однажды на балу она сказала панне Пантаркевич: - Право, никогда еще я не веселилась в Варшаве так, как в этом году. - Да, ты восхитительна, - кратко ответила панна Пантаркевич и развернула веер, словно желая скрыть невольный зевок. - Девушки в "известном возрасте" умеют казаться интересными, - громко заметила пани Упадальская, урожденная де Гинс, обращаясь к пани Вывротницкой, урожденной Фертальской. Раскрытый веер панны Пантаркевич и словечко пани Упадальской, урожденной де Гинс, поразили панну Изабеллу. Она была достаточно умна, чтоб разобраться в обстановке, к тому же столь выразительно прокомментированной. "При чем тут возраст? - думала она. - Двадцать пять лет - это еще не "известный возраст"... Что они болтают?" Она оглянулась и увидела устремленные на нее глаза Вокульского. |
