|
Когда он закончил работу, порядком искромсав дверь, Малесский вдруг вспомнил, что оба ключа - и от простого и от английского замка - лежат у него в кармане. Не успела баронесса прийти в себя, как пресловутый адвокат принялся ее подзуживать, чтобы она подала в суд на Паткевича и Малесского. Но ей уже так осточертело судиться, что, обругав своего советчика, она только поклялась отныне не пускать в дом ни одного студента, хоть бы квартира век пустовала. Потом, как мне рассказывали, она, громко плача, стала просить Марушевича, чтобы он уговорил барона извиниться перед нею и переехать домой. "Я знаю, - рыдала она, - у него уже нет ни гроша, за квартиру он не платит и даже столуется в долг вместе со своим лакеем. Но я все забуду и заплачу все его долги, лишь бы он обратился на путь истинный и вернулся домой. Без мужчины мне не справиться с таким домом... еще год - и я умру тут одна..." - Во всем этом я вижу кару божию, - закончил Вирский, сдувая пепел с сигары. - А орудием сей кары будет барон... - Ну, а вторая история? - спросил я. - Вторая короче, но зато любопытнее. Представьте себе, баронесса, сама баронесса Кшешовская, вчера нанесла визит пани Ставской... - Ох, черт! плохо дело... - испугался я. - Совсем нет, - возразил Вирский. - Баронесса пришла к пани Ставской, закатила истерику и со слезами, чуть не на коленях, стала молить обеих дам, чтобы они простили ей этот процесс из-за куклы, иначе, мол, она не найдет себе покоя до конца своих дней... - И они ее простили? - Не только простили, но и расцеловались с ней и даже обещали испросить для нее прощения у Вокульского, о котором баронесса отзывалась с величайшей похвалой... - Черт побери! - вскричал я. - Зачем же они с нею говорили о Вокульском? Ох, быть беде! - Помилуйте, что вы! - успокаивал меня Вирский. - Женщина раскаялась, жалеет о своих грехах и, несомненно, исправится. Он отправился домой, потому что было уже за полночь. Я его не задерживал, раздосадованный тем, что он поверил в искренность баронессы. Ну, да, впрочем, кто ее знает, может, она и в самом деле вступила на стезю добродетели! Post scriptum. Я так был уверен, что Мак-Магону удастся совершить переворот в пользу юного Наполеона, и вдруг узнаю, что Мак-Магона лишили власти, президентом республики провозглашен гражданин Греви, а юный Наполеон поехал воевать куда-то в Наталь, в Африку. Делать нечего, пусть мальчик учится воевать. Не пройдет и полугода, как он вернется, увенчанный славой, и тогда французы сами призовут его к себе, а мы тем временем поженим Стаха с пани Эленой. Надо сказать, что уж если я берусь за что-нибудь, то по-меттерниховски, и кто-кто, а я понимаю естественный ход событий. Итак, да здравствует Франция с Бонапартами и Вокульский с пани Эленой!. |
