|
Вполне возможно, что она меня использовала против каких-то своих противников, что называется «в темную». Во всяком случае, когда «справедливость восторжествовала» и «зло было наказано», оказалось что моя возлюбленная не скромная дочь французской гувернантки и жена небогатого помещика, а владелица роскошного дворца укрытого от посторонних глаз в дебрях Подмосковных лесов.
Когда мы туда попали, она мне пообещала объяснить все чудеса следующим же утром. Однако после ночи страстной любви, я проснулся не в волшебных чертогах в объятиях возлюбленной, а на голой лавке в придорожном трактире. Туда меня привезли ночью какие-то неизвестные люди в бессознательном состоянии. Причем, все мои вещи и деньги оказались в целости и были переданы на хранение трактирщику. Пока я вспоминал эту странную историю, возчик немного успокоился, встал с колен и опять занялся сломанной оглоблей. Я от нечего делать, наблюдал за его действиями. Мужик тщательно прикладывал друг к другу обе части местами слома, глубокомысленно их осматривал, потом снова разъединял. Однако несмотря на его усилия, оглобля почему-то не срасталась. Он укоризненно качал головой и несколько раз повторил попытки. Потом бросил обломки на дорогу и объяснил: - Нет, никак не получается, а хорошая была оглобелька, считай, десять лет прослужила! Кабы глупая животина не упала, ей бы век сносу не было. Я рассеяно кивнул и опять вернулся в недавнее прошлое. Уснув с возлюбленной на кровати и нежданно-негаданно проснувшись в неизвестном трактире, я какое-то время пребывал в понятной прострации. Я даже не мог придумать, что мне делать дальше. Понятно, мне следовало как-то упорядочить жизнь, «легализоваться», разыскать родственников и людей, с которыми познакомился тринадцать лет назад. Однако кругом гремела война, Москва сгорела, на дорогах творилось столпотворение. Короче говоря, время для поисков знакомых и наведения мостов было не самое подходящее. Нужно было где-то переждать пик драматических событий. Потому я на два дня остался в трактире куда меня «подбросили». Там отдохнув и отоспавшись, я решил уехать в Калугу, переждать вблизи от столицы окончание боевых действий. В ближней деревне я нашел пресловутого Гордея Никитича, охотника заработать лишнюю копейку. Мы с ним сторговались, и чтобы не наткнуться на разбредшихся по лесам французов, выехали не днем, а поздней ночью. Глава 2 После ненастной погоды и обильного недавнего снегопада, небо, наконец, прояснилось и расчистилось. Всю ночь на нем сияли звезды, а утром я смог увидеть солнце, по которому успел порядком соскучиться. С рассветом мой возница приободрился и перестал смотреть на меня ищущим взглядом больной собаки. Чтобы согреться, я хорошо размялся и объявил, что мне пора отправляться в путь. Недостатка в деньгах у меня не было. Я рассчитывал дойти до большого села и там нанять подходящий экипаж. - Ну, оставайся с Богом, - сказал я Гордею Никитичу, вновь обвешиваясь своей амуницией. - Барин, а может быть, ты подождешь, пока я сбегаю за новой оглоблей? Я скоренько, одна нога здесь другая там, - предложил он. - Чего тебе одному по дорогам мыкаться, вдвоем все веселее! - Нет, спасибо, я как-нибудь без тебя обойдусь, - ответил я, избегая его молящего взгляда. По-видимому, моему возчику очень не хотелось возвращаться домой и заниматься хозяйством. Распрощавшись, я без большого сожаления повернулся к нему спиной и пошел своей дорогой. Мужик огорченно вздохнул и опять поднял с дороги сломанную оглоблю. Не успел я отойти и пятидесяти метров, как за спиной раздался его голос: - Барин! Барин! Постой! Слушать новую серию уговоров я не хотел и, не оглядываясь, махнул ему рукой. |
