-  Правда! - обрадовалась она, но тут же недоверчиво, спросила. - А разве ты умеешь?

    -  Девушек мыть? - удивился я. - Конечно, умею, это мое хобби.

    -  Что твое? - не поняла она незнакомое слово.

    -  Развлечение. Когда у меня есть возможность, я всегда девушкам головы мою, или компостирую, - объяснил я. - Только нам для этого нужно сначала натопить из снега воду. Таз у нас есть, так что мы с тобой очень даже душевно помоемся.

    -  Вот хорошо, а то, я больше всего боялась, что здесь негде будет мыться. Когда мы сюда пришли, я даже плакала.

    -  Ну, с этим мы как-нибудь справимся.

    -  Ты серьезно говоришь или опять шутишь? - спросила Маша, наблюдая, как у меня разъезжаются в улыбке губы. - Ты надо мной смеешься! Не пойму, что я сказала смешного?

    -  Смеюсь я не над тобой, а над собой. До сих пор не могу понять, чего боятся или хотят женщины, - чистосердечно признался я. - Кто бы мог подумать, что ты боялась показаться ведьмой и не помыть голову. Мне казалось, что ты испугалась чего-то другого.

    -  Нет, - рассеяно ответила она, - конечно, без маменьки мне иногда страшно, только что же поделаешь!

    -  Ты днем выспалась? Можно помыться сейчас или утром.

    -  Лучше сейчас, - сказала ока, отводя взгляд.

    Само собой, от предвкушения предстоящего «мероприятия», я засуетился:

    -  Конечно, какие вопросы! Это и лучше, ночью печной дым никто не заметит, да и нужно пользоваться моментом. Мало ли что случится завтра!

    Как же мы порой бываем убедительны!

    -  Вот будет славно! А долго ждать воду?

    -  Постараюсь как можно быстрее, но все зависит не от меня, а от печки.

    -  Почему? - наивно спросила она.

    -  Долго придется топить снег, у тебя ведь волосы длинные и густые, значит, нам понадобится много воды.

    Не теряя драгоценного времени, я присел перед печуркой и начал разгребать золу. Горячих угольев в ней еще было много, осталось только положить растопку и набить печку дровами. Как только разгорелись поленья, я принес с улицы таз, набитый снегом и поставил его топиться на огонь. Маша внимательно наблюдала за моими нехитрыми действиями, и как только я освободился и сел с ней рядом, спросила:

    -  А то, что ты мужчина это ничего? Ты ничего такого не подумаешь?

    Вопрос был неконкретный, ответить на него было нечего, и я просто отговорился:

    -  Конечно, это плохо, но за неимением лучшего, придется тебе меня потерпеть. Нет, если ты стесняешься, я не навязываюсь…

    -  Нет, что же делать, но мне как-то неловко тебя затруднять, вот если бы ты был девушкой…

    Девушкой я, увы, не мог стать даже при самом сильном желании, потому попытался успокоить княжну роялистским аргументом:

    -  Ты, наверное, читала, что доверенные кавалеры присутствуют при туалете европейских королев, - коварно заявил я, не уточняя, что в самом туалете они, эти кавалеры, как правило, участия все-таки не принимают.

    Впрочем, никакого особого коварства в том, что я говорил, не было. Мне казалось, что между нами началась обычная игра в скромность и соблазнение. И мы оба прекрасно понимаем, что на самом деле между нами происходит.

    Пока мы беседовали на морально-этические темы, первая порция снега растопилась, я слил воду в кастрюлю и принес новую.