— Не может быть! — ахнул тот. — Вы ликвидировали его? При задержании? Как? Когда?

— При задержании, но не я лично. Скажем так, это сделал человек из нашей команды.

— Вот спасибо! И кем же был этот Туз? Кем? Не томите!

Мы вышли на крыльцо УВД, спустились по ступенькам и продолжили беседу, расположившись на бетонной лавке подальше от посторонних ушей.

— Вы не поверите… — я загадочно прищурился.

— Говорите уже… — Светлицкий загорелся и не мог спокойно сидеть.

Кажется, он даже забыл всю обиду — впрочем, это явно был временный эффект.

— Его фамилия — Рубилин.

— Что⁈ Вы шутите⁈ Это какой-то розыгрыш?

— Отнюдь, — замотал я головой. — Это был жених вашей дочери.

— Нет, нет, нет, — твердил, как заклинание, Светлицкий. — Этого не может быть! Не может быть! Как? Я бы почувствовал! Столько лет я на него охотился. Я бы понял, что монстр совсем рядом! Почуял бы…

— Проблема в том, Всеволод Харитонович, что он не монстр. А хищник. Хитрый, расчетливый хищник, что притворялся овечкой. Весь криминальный город был под ним. Сейчас местные проводят обыски и задержания остальных членов группы. Изъяты большие суммы денег, ювелирка килограммами, валюта, антиквариат разный, иконы. Уже несколько задержанных подтвердили, что Толя — и есть Туз. Хотя истинную его личину видели лишь приближенные.

— Это что получается⁈ — схватился за сердце писатель. — Варюша, моя Варюша была в опасности? Все это время рядом с ней был убийца?

— Туз не убийца, хотя, говоря прямо, и не брезговал убирать своих соперников. За городом мы нашли автомобиль «Восьмерку» и два закопанных трупа с раскроенными головами. Их зарубили чем-то массивным и острым. А незадолго до этого эти двое наведались к Тузу. Но Варе вашей опасность не грозила. Поверьте… Анатоль, так я называю Рубилина, любил ее. Искренне и беззаветно, все прощал… Скорее, опасность угрожала вам, а не ей.

Я прямо посмотрел на мэтра.

— Мне? — брови собеседника уползли вверх. — Почему мне?

— Толя всю жизнь притворялся безобидным жуликоватым заведующим складами горторга. Но при этом воротил такие дела, что он сам и многие его подручные стали подпольными миллионерами. От властей он откупался, конкурентов устранял или переманивал на свою сторону, и проблем у Туза в Литейске не было. Кроме одной…

— Какой?

— Вы — его проблема…

— Я? Почему? — Светлицкий тряхнул головой, будто думал, что это все сон, и можно стряхнуть реальность, как дремоту.

— Рубилин знал, что вы охотитесь на Туза. Вы даже сами могли бы ему это чем-то выдать. И знал, что рано или поздно вы на него выйдете. Особенно эта вероятность увеличивалась, если он женился бы на вашей Варе… Тогда бы вы точно учуяли волка в овечьей шкуре. А он действительно, взаправду хотел и мечтал на ней жениться. Невозможно притворяться перед близкими. На Варю у него были серьезные планы, а вы, хоть и не были против их отношений, ему становились преградой. Он послал за вами Ибрагимова. Помните?

— Да, да… — закивал писатель. — Конечно, помню, он мне тогда руку порезал, а мог бы… Очень вам благодарен. Если бы вы тогда не следили за мной… Ух! Подумать страшно, что бы случилось. Вы спасли мне жизнь. Век помнить буду…

Я сделал небольшую паузу, показывая, что принимаю благодарности, и, не отвлекаясь, продолжил:

— После неудачного покушения на вас Ибрагимов покончил с собой. Содрал повязку и истек кровью из огнестрельной раны. Мы не знаем точно, что толкнуло его на это. Возможно, он так боялся Туза, что решил сам уйти, без мучений, тихо и мирно.