— Да… Туда ему и дорога, — Всеволод Харитонович сидел немного раздавленный.

— Что же вы не радуетесь краху Туза? — спросил я.

— Двоякое чувство… С одной стороны — я счастлив, а с другой… Не очень.

— Почему?

— Потому что он был так близко. И… вы его сломили, а не я.

Светлицкий медленно покачал головой.

— Вы вообще-то на пенсии… Поезжайте в Сочи, отдохните в ведомственной «Искре». Кормят там на убой, а вечером танцы. До пляжа пятьсот шагов. В Сочи сейчас бархатный сезон.

Хочешь не хочешь, а прозвучало это немного мечтательным тоном. Мне бы тоже отпуск не помешал, хотя вроде недавно в нем был.

— В Сочи? — чуть скривился Светлицкий. — Да что там делать? Сочи — это большая деревня… Нет. В Гагры рвану. Или в Болгарию. Но вы не сказали насчет этого вашего Литератора… Кто он?

Он снова повернулся ко мне. Но я его не обрадовал:

— Простите, Всеволод Харитонович, но это пока конфиденциальная информация. Сами понимаете, идут следственные мероприятия, а вы сейчас — человек гражданский. Потом расскажу. Одно могу сказать точно, что Литератор пойман.

— Пойман? И доказательства есть? Как со мной не получится?

Конечно, писатель не обошёлся без шпильки в мою сторону.

— Не получится, — заверил я. — Он во всем признался, сейчас проходят проверки показаний на местах происшествий.

— Ну и славненько, — выдохнул Светлицкий и, встав, протянул мне руку. — Спасибо Андрей Григорьевич. — До свидания, пойду… вон мое «такси» подъехало.

Писатель кивнул на белый жигуль, за рулем которого сидела счастливая Варя. Она выскочила из машины и обняла отца, на меня взглянула мельком и с укоризной, мол, я же говорила, что отец ни в чем не виноват.

Светлицкий обнял дочь в ответ и обернулся:

— Удачи, Андрей Григорьевич.

— Вы точно на меня зла не держите? — спросил я.

— Я же писатель. Натура обидчивая, но отходчивая. Кстати… Надо бы с вами встретиться как-нибудь, обсудить мой новый роман.

— Какой роман?

— Не тот, который выходит, конечно. Тот, в котором прототипом главного героя будете вы.

— Ах, да… Точно! Там еще мой начальник просил его тоже в книгу включить. Сильно просил. Если можно, конечно…

— Горохов? Включим. Но на задний план, основной фигурой все же вы будете.

— Без проблем. Вы писатель, вам виднее…

— Кстати, Андрей Григорьевич, — спросил Светлицкий, уже сидя в машине. — А когда вы мне кинжал вернете?

— Через недельку… Не до него сейчас. Это же его надо из вещдоков постановлением исключить, бумажку накатать — время требуется.

— Хорошо, не к спеху…

Машины тронулась, и Варя увезла Светлицкого.

* * *

— Ну рассказывай, — мы сидели с Сашком в служебной белой «Волге».

— Извиняюсь, Андрей Григорьевич, что не предупредил насчет себя… Но у меня указания были.

Я только хмыкнул.

— Да харэ кланяться, во-первых, давай на «ты». Не балбесом ты оказался, а сотрудником КГБ, а во-вторых, тебе спасибо огроменное от меня лично. Ты друга моего спас. Гоша мне все подробненько рассказал.