— Пни ствол ко мне! — из помятого старлея Лебедкин вдруг превратился в твердого и безжалостного боевика. — Ну!

Я тянул время. Бах! Второй выстрел взрыхлил подушку рядом со мной.

— Больше просить не буду, — процедил участковый. — Следующая пуля твоя!

Я отшвырнул носком ботинка ствол от себя, но не под ноги Лебедкину, а чуть в сторону, а сам приглядывался к стулу. Если шарахнуть им Семена по хребту, когда тот наклонится за пистолетом, то у нас будет шанс. Но гаденыш оказался хитрее. Не стал подбирать ПМ, а зашвырнул его ногой еще дальше под стол.

— Зря вы в это полезли, — процедил участковый. — Кто вас сюда звал? Пацанов уже не вернуть, а мне еще жить здесь и работать. Вы сами не знаете, против кого пошли.

— Опусти пистолет, — холодно и спокойно проговорил Горохов. — Все кончено. Если убьешь сотрудников Московской спецгруппы, вашу область на рога поставят. Тебя все равно найдут.

— Не найдут! — прошипел участковый. — Будет вот как. Мы зашли к подозреваемому, а он вас застрелил из ружья. Я был на улице, услышал выстрелы, забежал в дом и пристрелил его при попытке к бегству. Все… Складно звучит, да?

— Не неси бред, Сема, — Горохов чуть подвинулся к старлею, заходя сбоку и отвлекая его на себя, я понял его намерения и сделал еле заметный шажок вперед. — Ты не сможешь замести следы. На такое громкое убийство из Красноярска особая группа приедет. Они разберутся, что к чему. Ты сам себя в угол загнал. Опусти пистолет… Как Балаганов нас мог застрелить с одноствольного ружья?

— Мне терять нечего, под вышку не пойду. А с ружьем казус я поправлю. Двустволку привезу и пальчики алкаша на ней оставлю, — участковый вытянулся в струну, как охотничья собака, и завопил: — Не подходи! Стрелять буду!

Увидел, гад, что следователь приближался к нему маленькими шажками.

Горохов остановился с поднятыми руками:

— Ты не сможешь, Сема, ты не убийца…

— Откуда ты знаешь? — морду Лебедкина перекосило, словно судорогой. — Мы убили тех парней. Мы. Вместе… Они появились не в то время и не в том месте. Теперь руки мои в крови. Я думал, убивать сложно, но это только кажется. А теперь я не дам вам загубить мою жизнь. Не для того я столько лет в системе отпахал. Уж лучше вас пришью… В погреб полезайте! Ну!

Лебедкин кивнул на дощатый люк в грязном полу в углу возле кровати.

Мы медлили. Знали, что, если спустимся в погреб, тогда нам точно хана. А так хоть есть какой-то шанс. Стрелять из ПМ в нас ему нельзя, и мы все это знали. Баллистика легко покажет, из какого ствола пущены пули.

— Что встали?! — взвизгнул старлей. — Думаете, я не выстрелю? Еще как выстрелю и сожгу дом к чертям собачьим! И никто не поймет, что у вас тут случилось. Лезьте в погреб, суки!

Бах! Очередная пуля впилась в бревенчатую стену совсем рядом с ухом Горохова. Участковый не блефовал. Терять ему нечего. Пристрелит нас, как собак безродных, хибару подпалит, а сам в бега ударится. Все лучше, чем вышка. Но хочется ему все чисто сделать. Запереть нас в погребе и метнуться за ружьем. Наверняка ствол у него нелегальный имеется, может, даже с номерами спиленными. Одна надежда, что местные выстрелы услышат. Хотя слабая, конечно. Дом на отшибе, да и в здесь в округе нередко стреляют. Охотников и браконьеров полно. Придется подчиниться, так хоть жизнь себе немного продлим и, может, что-то за это время придумаем.

Все эти мысли пронеслись в моей голове буквально за пару секунд. Я медленно подошел к люку и потянул за железное кольцо.

Массивная крышка приподнялась.