Но “Гаврош” не реагировал. Застыл и смотрел немигающим взглядом ко мне за спину, будто кролик в ожидании удава. Судя по шагам, что грузно шуршали по гравию, удав ожидался упитанный.

Я обернулся. К нам приближалась женщина с фигурой шпалоукладчицы и глазами ведьмы Гингемы. Под выцветшим ситцем халата, чуть потряхиваясь на неровностях разбитой грунтовки, выпирала стать штангистки-тяжеловеса. Ее могучая рука сжимала потрепанный жизнью веник.

— Спицын! — зычно гаркнула “штангистка”. — Паскуда такая! Ты опять пьешь? Ты что мне обещал?

— Рая, — мужичок наконец отставил кружку и вскочил на ноги. — Я мужикам помогаю! Так, откушал пивка чуток!

— Я тебе покажу пивко! — тетка вдруг ускорилась и очутилась рядом.

Хрясь! Веник лупанул “Гавроша” по хребтине. Ему бы бежать, а он пустился в переговоры. Но переоценил свои дипломатические способности. Женщина огрела его еще раз.

— Ты что творишь?! Рая! — завопил “Гаврош”, теряя кепку и цепляясь обеими руками в веник, будто бульдог.

Только бульдог против буйвола ни хрена не сделает. Стряхнула его Рая с веника, как блошку с гребешка. Покатился мужичок по земле, прикрывая места свои чувствительные ладошками. Потому как веник свистел над ним и сёк нещадно, словно розги.

На вопли потерпевшего гаражное браство среагировало мигом. Кто в гараж юркнул, кто колесом от машины прикинулся. Видно, знали они Раю не понаслышке и помогать собрату не торопились.

— А ты что, старый хрен, мужа мне спаиваешь? — женщина выдернула Анатолича за шкирку из-под капота “копейки” . — Все вечера с вами пропадает. В квартире гвоздь забить некому, унитаз протекает, а он у вас тут помощником заделался!

— Раиса, — Анатолич пятился в спасительную утробу гаража, поглядывая на веник в руке женщины. — Да он мимо шел, покурить с нами остановился. Поздороваться, так сказать.

Тут уже возмутился Венька, что сумел подняться на ноги:

— Ах, вот как это называется? — попытался он переключить жену на нового врага. — Я тут полдня с вами в корыте твоем колупаюсь, а оказывается, просто мимо шел?! Ну спасибо!

— Молчи, дурак, — шикнул на него Анатолич. — Тебя же прикрываю. Иначе всех зашибет гром-баба.

Операция по спасению товарища явно терпела крах. Погодин прыснул, глядя, как она расползается по всем швам.

— Это ты кого гром-бабой назвал? — Рая наступала на гараж. — Хрыч старый!

Вжик! Веник просвистел над головой Анатолича, но тот не по годам резво успел пригнуться и юркнул в гараж.

— Вот смотри, — разорялась Рая, грозя веником мужу, — какие у тебя друзья! Как мыши по норам разбежались.

— Да не друзья они мне больше, — всхлипнул Венька. — Обещаю, ни ногой сюда… Пойдем уже домой, унитаз чинить. Тебя люблю, дуру.

— Дома еще поговорим, — снисходительно махнула веником Рая, сунув орудие под мышку.

Затем сгребла под руку мужа, будто щененка, и поволокла прочь с “закрытой мужской территории”.

Анатолич с напарником вылезли на свет. Венька обернулся, на его плаксиво-траурном лице отобразилась улыбка. Губы беззвучно проартикулировали:

— Спасибо, мужики…

— Бывай,— улыбнулся в ответ Анатолич и еле слышно добавил. — Завтра приходи.

Венька в ответ подмигнул с кивком головы. Однако зря мы переживали – сдача в плен прошла удачно. Бдительность врага усыплена до следующего побега.

Мы попрощались с остатками гаражного братства и последовали к машине.

— Вспомнил! — воскликнул я уже возле “Волги”.

Федя аж вздрогнул:

— Чего вспомнил?

— Где татуировку эту видел… Надо проверить кое-что.