Ну, скотина! Я примеривался, как сподручнее подхватить обломок кирпича с земли. Но лишь повел взглядом книзу, тут же получил удар под дых от одного из верзил.

К такому я тоже был готов, но частично. Пресс напряжен, но все равно пробит. Боль, спазм, задержка дыхания. Скрючился чуть, но устоял на ногах. Быков дернулся ко мне, но ствол его остановил, уставившись мертвенно-черным отверстием дула.

– Стоять! Не дергаться! – орал Радченко. – Пристрелю как собак!

И правда может пальнуть, гад.. По глазам вижу, что может. Слишком уж уверовал в свою безнаказанность, сволочь. Хорошо, что у меня есть план “Б”, который уже подошел со спины к нашим вражинам. Тихо подкрался и приставил пистолет к затылку Радченко.

– Спокойно! – Погодин вжал ПМ в черепушку БХСС-ника, – милиция! Опусти пистолет!

Тот опешил, замер, судорожно сглотнул и выдавил из себя дрогнувшим голосом:

– Так свой я! Сотрудник. Удостоверение в нагрудном кармане. Сейчас покажу.

– Руки поднял! – непреклонный Погодин (не узнаю Федю, прям молоток сейчас, и откуда что берется) выхватил свободной рукой поднятый тем вверх пистолет и передал его мне.

Я успел подскочить раньше мордоворотов и уже держал их на мушке.

– Наручники, Федя, – повернулся я к Погодину.

Тот выудил из недр одежды милицейские оковы и тоже протянул мне.

Я не стал их брать (рука все-таки у меня пока одна рабочая), а кивнул Быкову:

– Этих гавриков вместе сцепи.

Антон на удивление ловко (будто всю жизнь в ППС-е работал) застегнул по одному браслету на руке внештатников, связав их в парную сцепку.

– На колени их поставь и пригляди за ними, – продолжал я давать указания Быкову, – позже с ними поговорим. А сейчас с товарищем капитаном побеседуем.

Радченко оглянулся и узнал Федю.

– Погодин? А ты чего здесь? Ошалел, что ли! Верни оружие, это же я. Рома! Я вымогателей взял, а ты чего влез?

– Товарищ тоже из милиции, – ухмыльнувшись, Погодин кивнул в мою сторону. – Попал ты, Рома…

Тот ошалело обернулся на меня, я достал удостоверение, но не стал его разворачивать, блеснул красной кожицей с гербом перед удивленной мордой.

– И что вам от меня надо? – затрясся капитан.

– Отойдем, поговорим, – я подтолкнул его стволом к машине.

Дошли до моей “Волги”, на которой Погодин приехал хвостом за нами. Она стояла за углом. Сели внутрь.

– Рассказывай, Роман Глебович, – холодно проговорил я. – Как до такой жизни докатился?

– Да вы что, мужики? Я же свой! Вы же не из инспекции по личному составу, вы же сами на фарцовщиков наехали. Доить их хотели…

– А ты, значит, на разборки приехал. Вступился. Стало быть, сам их доишь…

– Никак нет… Это оперативная комбинация. Мы фарце – прикрытие, а они нам информацию сливают. Вы же понимаете. Они наши осведомители, вот я и вступился за них.

– Осведомители? – скривился я. – Ну-ну…

– Точно говорю… Они торгуют, мы их не трогаем, взамен они конкурентов сдают. Мы по фарце всегда план выполняем. Считай, и делать ничего особо не надо. Раз в месяц шлепаем парочку залетных, оформляем. И начальство довольно, и у нас показатель…

– Не верю я тебе, Рома, придется в прокуратуру тебя сдать.

– У вас на меня ничего нет, – Радченко дернулся. – У меня все чисто. На фарцовщиков дела, как на агентов заведены, есть отметки о встречах и рапорта о реализации полученной оперативной информации.