|
Через несколько минут к ним присоединился другой джентльмен, в потертом сюртуке и видавшей виды касторовой шляпе, и мистер Момпессон представил его своему спутнику. — Гарри, ты, конечно, слышал от меня о сэре Томасе. — Слышал, — подтверждает тот с кратким поклоном, беря протянутую ему руку, наманикюренную и в кольцах. Они вежливо улыбаются друг другу. — Я пригласил тебя сюда, Гарри, — продолжает мистер Момпессон, — потому что хотел обратиться к тебе за юридическим советом. — Что ж, ты обратился в нужную лавочку. — В лавочку? Надеюсь, ты не собираешься слупить с меня плату? — Пока нет, но когда-нибудь позднее — слуплю. Но если мы собрались обсуждать юридические вопросы, то лучше пойдем в другое место. — Почему бы не в «Финиш»? — предлагает мистер Момпессон. Как вы, вероятно, поняли, речь шла о кофейне в другой части Ковент-Гардена, с одной стороны «тонной», с другой — весьма и весьма сомнительной. — У меня есть идея получше! — вскричал юный баронет. — Пойдемте в игорный притон! — Томаса поди уговори, — поясняет мистер Момпессон своему приятелю-юристу. — Иногда мне сдается, все его страсти сводятся к скачкам и зеленому сукну. — По крайней мере, тут ничем не рискуешь, кроме кармана, — рассмеялся сэр Томас. — А то проведешь минуту с Венерой и весь остаток жизни — с Меркурием. Остальные джентльмены улыбаются (бедно одетый — с некоторым беспокойством), и сэр Томас говорит мистеру Момпессону: — Вижу, шрамы от схватки с прекрасным полом до сих пор не сошли с твоей физиономии. Мистер Момпессон заливается краской, подносит руку ко лбу и раздраженно бросает: — Давно все зажило. Два года уже прошло, черт возьми. Может, хватит об этом? Для нас с вами, конечно, не секрет, которая из представительниц прекрасного пола поранила будущему баронету лоб и при каких обстоятельствах это произошло. Не удивительно, что напоминания об этом не приводят его в восторг! — Идем, — Томас поднимается на ноги, — а то как бы не поссориться со скуки. Отправимся к Уэзерби. На Генриетта-стрит они дергают колокольчик у темной дверцы, укрепленной железными накладками. В двери открывается окошко с железной решеткой, и чей-то голос спрашивает: — Кто там? — Свои, — отвечает сэр Томас. — Мы от Стэнхоупа Маунтгаррета. Он подмигивает приятелям. — Входите по одному, — отзывается невидимый страж, скрипит засов, с шумом падает тяжелая цепь, дверь открывается. Стерегущий сии адские врата Цербер, прежде чем закрыть их за джентльменами, поочередно освещает их лица фонарем. Они попадают в темный холл, за которым, однако, обнаруживается обширный нарядный зал, где в высоких зеркалах играет свет бесчисленных свечей — великолепие, какого никак не обещал обшарпанный фасад. У кассира, сидящего в углу за столом, мистер Момпессон и сэр Томас покупают фишки, каждый на тридцать гиней. — Вы не будете играть? — спрашивает сэр Томас третьего члена компании. |
