В одной из комнат горел свет, но шторы были плотно сдвинуты. Захар знал, подглядывать нехорошо, но судьба пропавшей девочки волновала всех. Он тоже отвечал за детей, и груз ответственности с себя не снимал.

Он раздвинул руками колючие кусты шиповника. На кустах уже не было листьев, лишь переплетённые стебли, жёсткие, как колючая проволока. Подошёл к окну. В доме было тихо, как вначале показалось Захару. Затем он услышал негромкий голос.

Осенний холодный ветер помог Захару. Он налетел быстрым порывом, качнул короткие шторы, и в щель, образовавшуюся на короткое мгновение, он увидел странную картину, от которой даже вздрогнул: за столом сидели две Изольды Германовны, похожие как две капли воды.

«Может, это отражение в зеркале? — подумал Захар. Но шторы уже сомкнулись. — Ну, ветер, помоги! Дуй скорее!»

И ветер словно услышал садовника. Вначале зашумели вершины сосен, полетели иголки, закачались кусты, и шторы вновь разлетелись. Спиной к нему сидела одна Изольда, а напротив другая — с картами в руках. Не веря собственным глазам, Захар тряхнул головой и ущипнул себя за щёку, предполагая, что это видение. Когда же открыл глаза, то увидел лишь ту Изольду, которая сидела к нему спиной и медленно раскладывала пасьянс.

Над головой садовника что-то пискнуло, и в плечо ударила летучая мышь, повисла на куртке. Захар быстро сбросил её и зашагал прочь.

«Да, виданное ли дело. Наверное, их на самом деле две или три, они по очереди ходят на занятия. Но зачем скрывать, ведь всё равно одну зарплату получают. А может быть, мне показалось всё-таки? Но летучая мышь была, а их быть не должно, они уже спят. Права ворона, есть летучие мыши, несмотря на позднюю осень. Что-то в природе происходит непонятное, — Захар употребил неожиданно для самого себя научный термин, — аномалия какая-то».

В домике садовника было тепло. Ворона с перевязанным крылом лежала на столе, поджав под себя лапки. Гурд её охранял. Он сидел у стола и время от времени поглядывал на чёрную птицу умными, понимающими глазами.

По виду хозяина пёс догадался, что тот чем-то озабочен, подошёл к Захару и ласково потёрся о ногу, дескать, не волнуйся, утро вечера мудренее, ложись спать, а я тут присмотрю за хозяйством.

И Захар, не раздеваясь, лёг на диван и уснул.

А вот Софья Туманова долго не могла уснуть. Она переживала за Клару, с которой уже была знакома несколько лет и сумела подружиться. Она переживала за внезапно пропавшую Земфиру, вспоминала суровую Изольду Германовну. И всё это путалось в голове, рассыпалось на отдельные кусочки, как разбитое зеркало, и никак не хотело складываться в цельную картину. Кусочки зеркала мелькали, как в калейдоскопе, каждый осколок отражал что-то своё.

«Как же всё сложить и при этом не поранить руки?» — с этой мыслью девочка уснула.

В комнату вошла Земфира с тем же букетом сухих цветов и одной серьгой в ухе. Девочка беззвучно прошла по комнате, словно состояла из дыма. Положила на свою кровать букет — так, как кладут на могилу. Немножко постояла, провела пальцами по струнам гитары, но они не отозвались звуками. Затем подошла к Софье, села на кровать. Пружины матраса даже не скрипнули.

— Зачем ты нас так напугала? — спросила Софья.

Земфира приложила указательный палец к губам и загадочно чуть улыбнулась.

— Дед твой приезжал, грозил школу по кирпичику разнести. А он у тебя такой весёлый, и машина у него просто супер. Мальчишки чуть с ума не сошли, когда увидели, никто не мог определить, какой она марки.

Цыганка беззвучно засмеялась.