Однако дело не в этом. Он убежден в успехе, и неважно, оправданно ли это убеждение. Важно то, что благодаря ему Тен Эйк сейчас катит в Тарритаун, где найдет Анджелу и сорвет маску с меня. Интересно, есть ли способ как‑то отговорить его от этого?

Я спросил:

– А если кто‑нибудь узнает, что все это время вы были в Штатах?

– Никто не узнает, – ответил он. – Несколько человек и впрямь знают меня в лицо, но ни один из них не доживет до следующей среды. За исключением вас, разумеется.

– Разумеется.

– А вы покинете страну, – сказал он. – И вряд ли захотите пакостить мне. Может быть, – задумчиво добавил Тен Эйк, что‑то прикидывая, – я отправлю вас к своим нынешним работодателям.

– Тем, которые хотят взорвать здание ООН, – проговорил я.

– К ним ли, к другим – все равно, – он окинул меня одобрительным взглядом и добавил: – Уверен, что вы им понравитесь.

Мы снова трусливо обошли молчанием то обстоятельство, что рано или поздно Тен Эйк попытается меня убить, а его нынешние работодатели вряд ли когда‑нибудь вообще услышат обо мне. Но сейчас у меня не было времени предаваться раздумьям на эту тему. Необходимо сочинить какой‑нибудь предлог, который вынудит Тен Эйка отказаться от похищения отца родного, поэтому я барахтался в мыслях, хватаясь за все проплывающие мимо соломинки.

– Эти ваши работодатели, – сказал я наконец. – Они‑то знают, что вы здесь. Неужели вы не сомневаетесь, что им можно доверять?

– Доверять? – это слово, казалось, сбило его с толку. – Какое, к черту, доверие? – Тен Эйк на миг впал в задумчивость, потом сказал: – Я не собирался принимать по отношению к ним никаких мер предосторожности. Во всяком случае, не сейчас. Но, возможно, вы правы.

Душа моя тотчас воспарила на крыльях надежды. Но Тен Эйк мгновенно сшиб ее влет, сказав:

– Быть может, стоило бы позаботиться о них тотчас после получения денег.

– Разве ваши наниматели – не держава? Не какое‑нибудь правительство? – спросил я.

– Конечно, нет, – с улыбкой ответил он. – Неужели вам могло так показаться? Нет, существуют два человека… – Тен Эйк побарабанил ногтями по рулю. – А может быть… А может быть…

– А может быть, вам надо связать все болтающиеся концы? – предложил я. – И привести в порядок дела, а уж потом убивать своего отца?

– О, нет, – он покачал головой. – Такой возможности больше не будет. А все остальное еще успеется.

Итак, надежды нет. А значит, если не удастся переубедить Тен Эйка, придется как‑то удирать от него и бить тревогу. Сейчас мы ехали по шоссе со скоростью пятьдесят с лишним миль в час, и выпрыгнуть было невозможно. Но рано или поздно по пути встретится какой‑нибудь городок, мы остановимся перед светофором или «кирпичом», и тогда я пущусь наутек с быстротой зайца, раз уж у меня заячья душа.

А пока я могу попробовать сделать еще кое‑что. Наконец‑то мы заговорили о работодателях Тен Эйка. Может, мне удастся выяснить, кто его нанял и зачем этим людям взрывать здание ООН. Я откашлялся, облизал губы, дернул правой щекой, как Хамфи Богарт, и сказал:

– Одно мне непонятно: зачем каким‑то двум частным лицам взрывать здание ООН?

– Незачем, – с улыбкой ответил Тен Эйк. – Это моя затея.

– Но вы же сами сказали…

– Желаете получить объяснения? – он пожал плечами.