– Конечно, не обращался! Ты не сообразила, Алка? – неожиданно подхватила бабка с калькулятором, всем телом разворачиваясь на стуле, чтобы лучше видеть публику. – Это ж тот самый умник! Ну, который отказался от нашего интернета и свой завел!

– От нашего провайдера он отказался, – слабо поморщившись, поправила коллегу дама. – Предпочел услуги другого.

– Подешевле и получше, – добавила бабка. – И от кабельного телевидения не через нас отписался, а прямо в их главный офис заявление подал.

– А так можно было?! – живо заинтересовалась я.

Оплату кабельного телевидения «управляйка» включает в счета по умолчанию. Каждый месяц – сто восемьдесят рублей. Это при том, что телевизионные кабели, если они и существуют, в жилища не заведены. Получается, что за год ушлая УК ни за что получает больше двух тысяч рэ с каждой квартиры, а их в доме тысяча, а домов три, вот и считайте… При этом отказаться от фиктивной услуги сложно: нужно идти в офис УК, писать заявление, которое рассмотрят в течение месяца, если не потеряют. Наше теряли дважды.

А парень из восемьсот двенадцатой, значит, сумел сломать систему и максимально упростить этот квест? Действительно, умник!

– Это еще что. – Бабка предпочла не порочить честь мундира, отвечая на мой вопрос. – Он на собрании жильцов даже не появлялся, а по предложениям проголосовал, да так, что не подкопаешься и не отменишь! С электронной подписью через госуслуги, никто не понял, как так можно было! А еще…

– Ну хватит, Ольга Семеновна, нам с вами работать нужно! – остановила шокирующие признания коллеги дама.

А я бы послушала. Пожалуй, надо попроситься к умнику из восемьсот двенадцатой на мастер-класс по эффективной борьбе за права жильцов.

– Всего хорошего, до свиданья, привет Валерию Петровичу. – Дама привстала.

Нас откровенно выпроваживали. Мы не стали упираться, поняв, что больше ничего интересного тут не узнаем.

Кружкин, молодец такой, чинно сидел на лавочке, дожидаясь нас, как ему было велено. А по двору вокруг него, сужая круги, ходили под ручку две гражданки среднего пенсионного возраста. Они с таким откровенным интересом косились на нашего друга художника, что Ирка досадливо пробормотала:

– Говорила же ему: сбрей свою жуткую бороду, ты с ней похож не на Ван Гога, а на неопрятного деда!

– Вызывающего у добрых бабок благородное желание подобрать его и обиходить, – ехидно поддакнула я.

Василий, увидев нас, вскочил. Видать, тоже заметил и правильно расценил акульи улыбки жаждущих позаботиться о нем пенсионерок.

– Что дальше? – Художник успел оправиться от легкого шока и снова был готов к приключениям.

– Идем в булочную. Посидим, поедим, подумаем, – решила Ирка и сразу взяла курс на ближайшее заведение.

– Но не в эту. – Я развернула ее к выходу со двора и показала найденную в квартире ключ-карту. – Обнаружила в шкафу Олега. Похоже, он работал в этой сети, так что предлагаю совместить приятное с полезным: подкрепиться – и заодно в расследовании продвинуться.

– Принято. – Подруга без возражений сменила курс.

Глава 11

Хлеб да каша… в голове

Ближайшее заведение сети нашлось всего в квартале от нашего жилого комплекса.

Вывеску «Хлеб да каша» мы увидели издалека: она была окружена интенсивно моргающими лампочками, что больше подошло бы для казино, чем для пекарни.

В витринных окнах красовались светящиеся лайтбоксы с красочными постерами: на одном был изображен чугунок с рассыпчатой пшенкой, на другом – румяный каравай.