В этот момент я ощутила себя тощенькой котлеткой в половинках пышной булки. Или сказочным персонажем – мышкой, которая тянула репку вместе с большим семейным коллективом. Только в моем случае правильная последовательность тружеников была нарушена, и маленькая мышка оказалась зажата между одинаково дородными бабкой и внучкой.

Протестующий писк несчастной мышки заглушил мужской голос:

– Кого я вижу!

Но это сказал не дедка, узревший репку. Насмешливый голос принадлежал нашему участковому. Он издевательски удивился:

– Ирина! Одна, без подруги?

Я подпихнула коленкой одну половинку булки, отодвинула локтем другую, оказалась на свободе и сразу заявила о себе:

– Я здесь!

– Та-а-ак… – Валерий Петрович осторожно, чтобы не обрушить бумажные стаканы, выбрался из-за раскладного столика, за которым, похоже, чаевничал с румяной женщиной. На картонных тарелочках остались лежать надкушенные плюшки. – Не сомневался, что увидимся, но не думал, что так скоро.

– А мы вообще‑то не к вам, – нахально задрала нос Ирка. – Мы вот к менеджеру. По вопросу разбазаривания нерадивыми сотрудниками служебных документов. Лен, покажи карточку.

Я послушно подняла руку с ключ-картой:

– Ваше?

– Наше. – Румяная женщина потянулась ее забрать, но я вздернула руку выше:

– А что надо сказать?

– Спасибо.

– «Спасибо» мало, лучше расскажите нам об этом вашем сотруднике, Олеге.

– О Голованове я уже все рассказала участковому. – Менеджер все‑таки отняла у меня карту.

– И откуда у вас служебная карта Олега? – Чайковский боком пробрался между стойками с еще не выпеченными булками и встал перед нами.

– Я ее в коридоре нашла, – соврала я. И для пущей убедительности принялась сочинять подробности: – Он ее, наверное, выронил, и она так и лежала на полу. Белая, на фоне светлой плитки незаметная. Да и замечать ее там особо некому, дом ведь только наполовину заселен. А уборку у нас в общественных местах не каждую неделю делают, управляющая компания за этим плохо следит. Кстати, привет вам от Аллы из нашей УК.

Валерий Петрович досадливо крякнул. Я обрадовалась, что отбила атаку, но тут в игру вступила румяная менеджер:

– А как вы узнали, что это карта Олега? Она же не подписана.

Упс. Блин, как же я об этом узнала?

Может, соврать, будто на карточке все‑таки было начертано имя владельца, но всего лишь карандашом, и в тесном кармане джинсов надпись стерлась?

Пока я думала, мне на помощь кинулась Ирка:

– Так она же лежала рядом с дверью Олега! Вот тут дверь, вот тут коврик, а вот тут – карта! – Подруга скупыми, но выразительными жестами изобразила все названные предметы – три разновеликих прямоугольника в разных плоскостях.

Не зря буквально минуту назад прокачала мастерство театральной миниатюры.

– Ну хоть карта его нашлась, – заключила менеджер тоном, который позволял предположить: она бы предпочла, чтобы нашелся сам Олег, но вообще‑то затянувшимся отсутствием того на рабочем месте не особо опечалена.

– Олег плохой работник? – проявила проницательность Ирка.

– Вечно очереди создает, – уклончиво ответила менеджер. – Батон битый час пилит, все примеряется, чтобы половинки тютелька в тютельку одинаковые были.

– Узнаю нашего Олега, – пробормотала Ирка.

– А пойдемте-ка, девушки, прогуляемся и побеседуем, – подцепил нас с подругой под локти Валерий Петрович.

В тесном служебном помещении, заставленном стойками с противнями, было не развернуться, и в дверь мы красиво выплыли боком, как в танце «Березка».