– Куда ты поедешь?

– Лес – лучшее для меня убежище. К тому же мне повезло с друзьями. Они живут в хижинах, а не во дворцах, но поделятся со мной последним куском хлеба. И я могу доверить им все, даже жизнь.

– Но где я найду тебя? Я хочу видеть тебя…

– Разве я не хочу? – нежно сказал Люций. – Я буду думать о тебе каждую минуту, каждый миг, пока мы в разлуке… Увы, я не принесу тебе счастья, любимая! Бог свидетель, я люблю тебя всем сердцем, всем своим существом, но какая польза от человека, оказавшегося вне закона? Любой добропорядочный член общества сочтет своим долгом пристрелить меня, и его только вознаградят за это.

– О Люций!

Пэнси вскрикнула как ребенок, внезапно ощутив страх и отчаяние.

Он крепко обнял ее:

– Помнишь, я повез тебя в Стейверли, когда мы встретились пять лет назад?

– Да. Я даже не спросила тебя, откуда ты знаешь дорогу, и не удивилась, что называешь меня по имени. Это казалось таким естественным. Я полюбила тебя с той самой минуты, как ты заглянул в карету, где я плакала на полу над тельцем Бобо.

– Ты вышла из кареты – и любовь захватила мое сердце. Ты была такая крошечная, совсем ребенок – самый очаровательный, прелестный ребенок в моей жизни!

– О Люций!

Пэнси спрятала лицо у него на груди.

– К нам приближается верный Гарри, я должен ехать, любимая, но помни, я буду все время думать о тебе. Я прошу тебя дать мне что-нибудь на память.

Пэнси достала благоухающий жасминовыми духами платочек, которым Гарри завязывал ей глаза. Люций прижал его к губам и спрятал во внутренний карман камзола. Он снова притянул девушку к себе и, целуя, прошептал:

– Я люблю тебя! Я всем сердцем люблю тебя, моя милая Пэнси. Я готов отдать за тебя жизнь, ибо нет большего счастья на всем белом свете, чем даришь мне ты.

На дороге показался Гарри. Люций поцеловал девушку, и не успела она вымолвить и слова, как он исчез, словно его и не было. Только что стоял рядом, а в следующее мгновение на этом месте лишь темнели деревья. Пэнси вспомнила, что при первой встрече ее поразило, как легко и бесшумно он передвигался.

– Вот вы где, ваша милость! Я боялся, что вы не дождетесь меня, – воскликнул Гарри, запыхавшись от быстрой езды.

– Извини, Гарри! Сократ хотел размять ноги, а я забыла, что твоя лошадь не столь резва.

– Немногие могут соперничать с Сократом, миледи!…

Они не спеша тронулись в путь, и минуту спустя Пэнси спросила:

– Сколько с ним человек?

– Трое, миледи, да мой сын Джек, – ответил Гарри.

– Всего пять… Я рада, что он не один.

– Они сделают все для его светлости, – заверил старик. – Он спас им жизнь, и если потребуется, они отдадут за него жизнь.

Пэнси теперь понимала, почему Люций никогда не попросит отсрочить или отменить приговор: он не бросит людей, за которых в ответе, без него они станут легкой добычей королевских ищеек. Хотя слезы закипали на глазах Пэнси от рыцарского поступка кузена, беспомощность и отчаяние охватили ее. Как ей обрести любимого?

Радость, охватившая ее при встрече с Люцием, улетучилась. Обратная дорога в Лондон показалась девушке долгой, в конце пути Пэнси почувствовала огромную усталость. От жизни ей было больше нечего ждать, будущее казалось мрачным и безрадостным. Слезы медленно текли по щекам, она их не вытирала. Пэнси ехала в ночи, не разбирая дороги перед собой.

Глава 8

Барбара Кастлмэн, сидящая у окна своей малиновой гостиной, являла собой необыкновенное зрелище.