– И много рвать?

Ирка своего добилась: страж утратил бдительность и переключился с забора на славное море, крапивный Байкал.

– Много? Сами считайте: если по стеблю на каждый волос, который хотите вернуть…

Ирка не договорила – мужик не дослушал и отважно полез в высокие заросли. Шипя и охая, он голыми руками стал ломать кусачие стебли – я засмотрелась на этот подвиг.

– Не туда глядишь, – подпихнув меня локтем, шепнула подруга. – Внизу, видишь?

Я опустила глаза к основанию забора и увидела что-то вроде собачьего подкопа, над которым опасно топорщились проволочки подрезанной снизу сетки.

– А вот и лаз! – констатировала Ирка и присела, приминая руками лопухи и примеряясь к отверстию. – Не такой уж тесный, скажу я тебе. Если мы немного подвернем проволочки плоскогубцами, даже я смогу протиснуться.

Я не стала спрашивать, где мы возьмем необходимые для этого плоскогубцы. И так было понятно – у подруги в сумке. Там все есть. Не сумка, а портал в Грецию!

– Ой, а это что?

Ирка качнулась к лазу, словно намереваясь в него нырнуть, но повторить судьбу Винни-Пуха, застрявшего «до пятницы», не рискнула и ограничилась тем, что по локоть сунула руку в дырку.

Она вытянула ее обратно с добычей и победно продемонстрировала мне:

– Ну вот! А ты говорила, здесь нет цветов!

– Это разве цветок? – Я наклонилась, рассматривая что-то маленькое, растопырчатое, ярко-красное.

Вроде ромашки или маргаритки, только помельче и совершенно термоядерного алого цвета. Микроскопическая орхидея? Очень, очень дикая.

Я не определилась и поддела подругу, постоянно похваляющуюся своей ботанической грамотностью:

– Скажи как эксперт.

– М-м-м… – Эксперт поднес находку к близоруким глазам, понюхал и выдал заключение: – Сдается мне, это вообще не растительного происхождения.

– Животного?! – Я встревожилась. – Брось каку, вдруг это какое-то опасное насекомое, оно и похоже на паука!

– И не животного. – Подруга каку не бросила, а, наоборот, старательно пощупала.

Кака в ответ на эти ее действия издала слабый скрип.

– Совсем как живая, – поежилась я.

– По-моему, это обрывок мишуры, – предположила Ирка, вертя загадочную каку перед глазами. – И кажется мне, я что-то такое совсем недавно видела…

– Опять кто-то новогоднюю елку выбросил под майские праздники?

– Не дай бог, я еще ту прошлогоднюю историю не забыла! – теперь уже подруга поежилась.

Прошлым летом кто-то из моих добрых соседей – так и оставшийся неизвестным мирный житель с очень поздним зажиганием – избавился от своей рождественской ели в июле, и с этого странного, но, в общем-то, невинного поступка началась детективная история с тремя убийствами, которую мы с подругой и распутали.

– Цвет-то какой… Может, это фрагмент первомайского убранства? – Ирке явно вспомнились утренние упражнения с флажками в моем дворе. – Вспомни, после демонстраций на улицах всегда характерный мусор оставался – обрывки кумача, лоскуты лопнувших воздушных шаров…

– Думаешь, тут стройными рядами шла в светлое будущее колонна демонстрантов – через тернии, крапиву и лопухи?

– Что-то такое, да. За забором ведь целая толпа фестивальных ряженых-принаряженных, – напомнила подруга и вдруг ахнула, широко распахнув глаза: – То-о-очно! Я вспомнила, где видела такое – большое и красное!

Она взмахнула руками, описав в воздухе широкую дугу.