— Зара на тебе это еще не практиковала? — улыбка тронула губы Рэнальда Рандрина. — Ничего, значит, у тебя все впереди. Да не рыпайся ты — бесполезно, только энергию напрасно потратишь, на меня примитивные вампирьи уловки не действуют.

Повинуясь чужой воле, вампир опустился на колени.

— Знаешь, а я ведь могу тебя уничтожить. И повод есть — совершение нерегламентированного убийства и попытка нападения. Ты ведь сегодня уже напился крови? — маг достал серебряный кинжал и приставил к горлу обездвиженного охотника. — Посмотри мне в глаза.

Эйдан поднял голову и утонул в безбрежных просторах синевы, явственно ощущая, как чужой разум проникает вглубь его сознания.

— Ты ничего не видел и не слышал, — медленно произнес Рандрин и кивнул боязливо косящимся на вампира спутникам — проходите.

Когда цокот копыт стих, он отпустил пленника, предварительно сделав неглубокий подрез на его коже.

Корчась на земле, кусая себе руки от нестерпимой адской боли, Эйдан горящими глазами проводил герцога.

— На твоем месте, я бы побоялся поворачиваться ко мне спиной, — прошипел он.

— Самонадеянный глупец! — рассмеялся Рандрин. — Ты умрешь раньше, чем успеешь причинить мне вред. Так что смирись, не все боятся детей ночи.

— Еще неизвестно, кто из нас самонадеян, — не сдавался вампир, отчаянно пытаясь придать туловищу вертикальное положение.

— Да лежи ты, не дергайся! Только себе навредишь: яд разойдется по всему телу. Скажи спасибо моей дочери, если бы она тобой не интересовалась, ты пошел бы на корм червям. Не знаю только, пришлось бы им по вкусу такое угощение.

Герцог уехал, а Эйдан так и остался лежать на земле, надеясь на то, что никому из постояльцев не взбредет в голову выйти сейчас на двор. Голова раскалывалась, недавние события стирались из памяти — и вот он уже не помнил, как оказался в таком плачевном состоянии.

Потом боль разом отпустила, пелена спала, и, пошатываясь, вампир побрел прочь, в объятия своего мира.

Глава 22

Рэнальд Хеброн Рандрин расхаживал по кабинету фамильного замка и просчитывал варианты. Он не мог оставить все, как есть, но и действовать в открытую было небезопасно. Его никогда не привлекал неоправданный риск, хотя герцог и был азартен, но азарт этот никогда не затмевал разум. Особенно в политических делах.

Собственно, до некоторых пор его все устраивало: и должность, и занимаемое положение, и безграничная власть в личном государстве внутри государства, но времена менялись и требовали от него решительных действий. Консулы раздражали своей безмозглой самоуверенностью, своим пренебрежением к магам, желанием урезать их в правах. Они боялись волшебников, мечтали их устранить, но, в то же время, нуждались в их поддержке.

Консулы… В последнее время было все сложнее поддерживать с ними дружеские отношения, да и как, когда кожей ощущаешь, что они спят и видят, как избавиться от него, опасного противника.

Советник любил власть и не желал с ней расставаться, поэтому нужно было нанести предупредительный удар.

Они не хотели делиться — что ж, он получит все сразу.

В дверь постучали.

— Привел? — вместо традиционного "Войдите!" или "Кто там?" бросил герцог.

Дверь отворилась, и слуга подтолкнул в комнату исхудавшего молодого человека в свободной, не по размеру одежде. Юноша боялся поднять голову, не сводя взгляда с узоров ковра.

Слуга поклонился и ушел, оставив Рандрина и странного молодого человека наедине.

— Садись! — герцог указал на стул.