– Озарик графиня, – продолжал капитан. – Пойми меня правильно, мы все уважаем твой выбор, но одно дело стараться не задевать Зейнаб, и совсем другое – уступить ей в открытом споре. Озарик не может сделать этого без унижения собственного достоинства, моего родового имени и так далее и тому подобное, – Палантид устало махнул рукой.

– Ну и пусть не уступает, – пожал плечами Львиный Зев. – Мы‑то с тобой почему должны вмешиваться в их свару?

– Потому что Зейнаб громко, при всех, заявила, что если Озарик не окажет ей подобающих королеве почестей, то завтра она будет искать мое тело под Веселой Башней.

– Что?! – Арвен подался вперед. Палантид смотрел ему прямо в глаза.

– Я вернулся домой, – продолжал рыцарь, – и застал жену в истерике, а слуг в трауре.

Арвен молчал. Его лицо медленно наливалось кровью, мысли в голове ворочались медленно, как мельничные жернова.

– И она поверила этому? – наконец спросил король. – Все поверили, – спокойно ответил рыцарь.

Его слова прозвучали как удар молота по голове.

– Но ты‑то по крайней мере знаешь, что это не так? – выдавил он из себя.

– Я да, – кивнул Палантид. – Иначе меня бы уже здесь не было. Самые быстрые лошади сегодня ночью уносили бы нас с Озарик в Орней. – Капитан помедлил. – Но другие не знают.

– Почему? – король поднял на него вымученный взгляд. – Разве я подал какой‑нибудь повод?

– Ты – нет, – покачал головой рыцарь. – Тогда кто? – кулаки Арвена сжались.

– А сам не догадываешься?

На левом виске короля вздулся и побагровел старый шрам. Капитан знал, что это дурной знак, но в сложившихся обстоятельствах не собирался молчать.

– Если женщине взбрело в голову внушить всем, что именно она командует мужем, – продолжал рыцарь, – у нее всегда найдется достаточно доказательств.

В тусклом свете масляной лампы король казался Палантиду каменным изваянием. Ни жестом, ни звуком Арвен не выдал душившего его стыда. О Боже! До чего он дошел! Если бы перед ним был не друг, с которым Львиный Зев не раз делил черствый походный хлеб и ночевал под одним плащом, он, не задумываясь, проломил бы собеседнику голову.

– Разве ты никогда не говорил при Зейнаб, кого собираешься снять, кого назначить? – спросил Палантид.

– Обычно нет, но бывало, – нехотя признался Арвен.

– Этого оказалось достаточно, – пожал плечами рыцарь. – За последний год никто не занимал своего места без подношений для твоей наложницы.

Король широко открыл рот от удивления.

– Вспомни, когда ты последний раз сам выбирал себе женщину? – продолжал наступать Палантид.

Арвен вспыхнул. Хуже всего было то, что капитан говорил правду. Стоило королю посмотреть в сторону какой‑нибудь хорошенькой дамы при дворе, как Зейнаб с удивительным искусством переводила его внимание на другой предмет. «Она же совсем ребенок! И скоро выходит замуж за… – зазвучал в его ушах голос фаррадки. – Неужели ты хочешь разрушить чужое счастье?» Арвен, конечно, не хотел. «Взгляни‑ка лучше вон на ту рыженькую малышку. Она уже больше двух лет без ума от тебя». В результате оказаться рядом с королем можно было только с согласия его официальной наложницы. Это обеспечивало ей непререкаемую власть над всеми фаворитками и случайными любовницами своего ветреного господина. Она начала с того, что прибрала к рукам весь Лебединый сад, а кончила угрозами его друзьям!

– Так что ты решил? – голос Палантида прервал размышления короля.

– Насчет Зейнаб? – с недовольством протянул Арвен.