– Развели… – что развели, не говорит, но ясно, что не образцовую милицию.

Со мной генерал даже мягок. Заботливо застегивает все пуговицы на пиджаке, разводит сильным ударом сапога носки моих кроссовок. Пытается отыскать на футболке следы плохо пришитого воротничка. Брезгливо рассматривает пузыри на джинсовых коленях и жалуется на плохое качество утюгов. После чего, чеканя шаг хромовыми сапогами, генерал марширует к середине шеренги, где, командуя сам себе, выполняет “стой” и “напра‑во!”.

– Личному составу и временно не посторонним лицам приказываю! Приступить, невзирая на личные жалобы и неприятности, к операции по принудительному возвращению самолета марки “Ту” на посадочную полосу. Прапорщик Баобабова! Старший лейтенант Пономарев! Ко мне!

Генерал подходит к схеме “Ту”. Тычет в него шашкой.

– Это самолет. Он нам нужен. Живой или разбитый. Но лучше – целый. Высокие технологии, возможно, секретные. Срок, сверим календари, до завтрашнего обеда. Вопросы?

– Иди и возьми, – Баобабова нагла до неприличия. Но я с ней согласен. Отдавать невыполнимые приказы умеют только генералы и чуть выше.

– Есть вопрос, – опережаю генерала, который желает воспользоваться шашкой по прямому назначению. – Почему мы?

– Ну как же! – Генерал мгновенно добреет лицом. – Кто еще способен, кроме вашего отдела так называемых “Таинственных сообщений от истерического населения”, проделать такую работу? Капитан ваш, Угробов, как только о происшествии услышал, сразу мне позвонил. Предлагаю, сказал, своих ребят, – генерал смотрит на Баобабову и поправляется. – И девчат, конечно, в помощь. Они, то есть вы, такую заковырку любят. Любите же?

– Угробов негодяй, чтоб погоны его! – красиво возмущается Баобабова,

– Кстати, о погонах, – вспоминает генерал, оборачиваясь к топчущимся рядом полковникам: – Приказываю в целях обеспечения безопасности скрыть знаки различия.

Полковники, выполняя повеление начальства, быстро заклеивают погоны скотчем. Сам генерал секретность не соблюдает, игнорируя собственный приказ.

– Товарищ генерал, может, лучше группу захвата послать? – предлагаю я.

– Посылали, но не получилось. – Генерал прислоняется ко мне так близко, что чувствуется запах пороха, оставшегося на его усах со времен прошлой войны. – Я так считаю, сынок. Ребята из спецназа все реалисты. А мы имеем дело с неизведанным. Думаешь, я не понимаю, что с самолетом что‑то не так? Думаешь, старик совсем из ума выжил?

– Нет, товарищ генерал, не совсем.

– И правильно. Я как только увидел его, сразу о вашем отделе вспомнил. Старые генералы ничего не забывают, сынок. Ни плохого, ни хорошего. – Генерал косит глаза на грудь, где у него на самом почетном месте болтается значок “За отличие в пат‑рульно‑постовой службе”, который ему Баобабова подарила в честь успешного завершения операции в тайге. – Я вам не приказываю. Я вас прошу. Дело сложное, может, и живыми не вернетесь. Не зря же специалисты из группы захвата оценили успешность операции как нулевую.

– Маловато. Плюс минус один процент.

– А вам с прапорщиком больше и не надо. И согласись, сынок, кому как не вам разбираться с самолетом, который порхает, словно воробей, хотя весит, как десять тысяч полковников после посещения полковой столовой? Пойми, сынок, у людей билеты на руках, а улететь не могут.