— Сегодня утром произойдёт обмен, — я медленно проводил взглядом по испуганным лицам пленников. — Сейчас ваш последний шанс сделать свой выбор. Имейте в виду, что какое-то время спустя наши пути могут снова пересечься. Тогда мы не будем больше брать пленников, потому что прямо сейчас каждый из вас сделает свой осознанный выбор.

Несмотря на сильный ветер, меня было хорошо слышно. Я действительно хотел использовать этот драматический момент, как возможность воздействовать на подвижные умы людей древности. Был готов принять в ряды восстания тех, кто проявит сейчас такую готовность.

Желающих не нашлось.

Одного эти люди не понимали, их жизнь после плена разделится на до и после. И она уже не будет такой сладкой и гладкой, как прежде. Каждого из здесь присутствующих, за исключением разве что градоначальника, при первой же возможности отправят в мясной штурм, чтобы смыть свой позор.

С первыми лучами солнца, на горизонте появились обозы, идущие со стороны города. Если в последние часы у меня и были сомнения насчёт того, что сделка состоится, то теперь они отпали.

— Идут, — сплевывая, прокомментировал Тигран.

Покровители в очередной раз продемонстрировали, что обладают совершенно феноменальным влиянием на Сицилии. Собрать продовольствие и снаряжение в столь кратчайшие сроки казалось чем-то невозможным. Если только вторая сторона обмена не подготовилась к этому заранее. Про вторую часть предложения покровителей о смене лидера восстания, я умолчал. Хотел оценить, как будут развиваться дальнейшие события. И происходящее определённо наводило на мысли о целях, которые преследуют покровители. Правда вариантов развития событий я видел два. Первый — попытка покровителей донести до Рима, что они по-прежнему полезны и нужны. В таком случае они используют принцип — мы вас породили, мы вас и уничтожим. Второй — используют восстание для достижения собственных политических целей. В таком случае угроза перехода Сицилии под контроль невольников, станет основной точкой в переговорах с Римом. Впрочем, я не исключал и третий вариант, при котором покровители всё-таки дадут нашему восстанию разрастись и захватить Сицилию. Ну, а когда это произойдёт, и Рим будет поставлен в затруднительное положение, марийцы смогут предложить Сулле свои услуги…

В общем тут есть варианты.

Пока я размышлял о насущном, обоз римлян приблизился к нашему лагерю. Я видел, как довольно потирали руки мои сторонники. Все запрашиваемые нами требования были удовлетворены. Здесь были сотни и сотни доспехов, мечей, прочего снаряжение, а также целые тюки зерна, сушеного мяса и рыбы. Мои люди начали приёмку, а ко мне подошел представитель покровителей, единственный, кто был верхом на коне. Судя по всему, эта наглая молодая и самодовольная рожа была назначена в мои приемники.

— Это все пленные? — спросил он безо всякого приветствия.

Я напомнил, что остальных полезных поставили по гладиаторских играх и вот эти несколько десятков человек — оставшиеся в живых офицеры.

— Понятно, — сухо обронил собеседник.

Подошел к строю пленных и сразу приметил градоначальника.

— Тит, мой мальчик, я так рад, что ты пришел за мной… — начал говорить старик.

Судя по всему, эти двое были хорошо знакомы. Но «мальчик» не дал старику договорить. Вытащил меч и зарезал его как плешивую собаку. Неожиданно. На них устремились взгляды моих сторонников, принимавших обоз.

— Нет, старик, я больше не буду твоим рабом, — громко, чтобы все услышали сказал Тит. — И я больше не буду принимать приказы от господ. Отныне я свободный человек!

Я смекнул, что происходит. Моим преемником планировали сделать одного из бывших рабов градоначальника, что само по себе было исполнено символизма… Тонкий ход, когда бывший раб бунтует против пославших его господ.