За рубежом большевизм был, разумеется, известен еще менее. Карл Либкнехт в Германии, Александр Блан во Франции еще и близко не подошли к ленинской программе. Что до Шапиро, Коричнера и прочих Бела Кунов, они никак себя не проявляли и никого не интересовали.

Что случилось дальше — всем известно. Со дня возвращения Ленина в Россию (4 апреля 1917 года) каждый его шаг сопровождается рекламой мирового масштаба. История его действий с 1917 по 1920 год еще не может быть написана. Ее этапы — мы говорим пока что лишь об этапах — таковы: бешеная кампания по дезорганизации страны, проводимая с балкона дворца Кшесинской и в «Правде»; провалившееся восстание в июле 1917 года; бегство в Финляндию; возвращение из Финляндии в октябре и триумфальное вступление в Смольный институт во главе правительства, состоящего из народных комиссаров; перемирие с Германией; Брест-Литовский мир; коммунистические эксперименты; неслыханный террор; Третий Интернационал; «диктатура пролетариата»; хаос, Гражданская война и полное крушение Российской империи.

Эти подвиги увенчаны славой мирового масштаба. Когда в 1918 году большевики пригласили на парад в честь своего съезда экзотические делегации, специально прибывшие из Индии, Афганистана, Занзибара и с Северного полюса, чтобы приветствовать великую Советскую республику и папу-Ленина от имени коммунистических организаций своих стран, то это послужило пищей для юмористов и вызвало радость в скептически настроенных сообществах. Однако вот уже в Италии, Норвегии социалисты решительно встают под знамена Третьего Интернационала; вот уже издательский дом Аванти торгует большой медалью с изображением Ленина «в профиль и в фас» с надписью ex oriente lux; вот уже газеты пишут о всеобщей забастовке, намечаемой в Италии ко дню рождения русского диктатора; вот уже итальянские рабочие начинают называть его именем новорожденных; вот и в Германии идеалистически настроенный парламентарий, в течение двух десятилетий до того прозывавшийся социал-демократом, покидает партию, прославленную его отцом, и переходит в ряды коммунистов оттого, что Ленину по душе это слово. А во Франции еще один парламентарий-идеалист серьезно рассуждает о «свете русской революции»; официальный орган социалистической партии Франции восторгается «гением», «мощью философской мысли», «зоркостью взгляда», «поразительным революционным складом ума великого государственного деятеля». А один английский писатель, говоря о той исторической странице, которую заполняют в данный момент большевики, осмеливается утверждать, что для будущих поколений она будет «столь же белой, как снега России...» Неужто и впрямь белыми, г-н Артур Рэнсом?

Глава II ЛЕНИНСКИЕ СОЧИНЕНИЯ 1894—1904 ГОДОВ

Ленин начал свою литературную карьеру небольшой пропагандистской брошюрой, обращенной к питерским рабочим и озаглавленной: «О налогах». Одного этого довольно, чтобы понять: он не писатель, хотя и написал немало. Он всегда был политическим пропагандистом, о чем бы ни писал — о налогах фабричных рабочих или о философии Беркли. Он подает оба эти сюжета в абсолютно одинаковой форме, что, впрочем, совершенно в порядке вещей, ведь Беркли интересен ему лишь с той же точки зрения, что и налоги. Однако это далеко не слабая сторона этой любопытной личности: Ленин вероятно не претендует на литературное бессмертие, а ведь такие «цельные» натуры довольно редки за пределами сумасшедших домов, подобная цельность даже сообщает им определенную силу, как свидетельствует о том его пример.