|
Чувствовалось, Варенн искренне верил в то, о чем говорил. Рейф вспомнил Элен Сорель и тысячи других женщин, жаждущих мира, вспомнил слова генерала Росси и, глядя на этого сильного человека, склонен был скорее поверить Варенну, чем им. Хотя гурт достаточно смелых ягнят, наверное, сможет одолеть волка одиночку. Однако время для философских дискуссий было явно неподходящим. – Раз вы не собираетесь меня убивать, чего же вы хотите? – спросил Рейф. – Вашей поддержки, Кэндовер, вот чего. Мне нужны гарантии. Мой план сработан четко, но никто не застрахован от неудачи. Хаос – не та стихия, которой легко управлять. Если на вершину вынесет не меня, а кого то другого, я буду нуждаться в большой сумме денег. – Разве вы недостаточно богаты? – Я стараюсь поддерживать впечатление, что богат. Однако вы же сами видите, в каком состоянии поместье, да и заговор требует денег. На сегодня я банкрот. Если мне повезет, то получу столько всего, сколько пожелаю, и вы вернетесь в Англию невредимым. Если нет, – и тут Варенн пожал плечами, – вам придется дорого заплатить за жизнь и свободу. – За меня и за графиню. – Так вы влюбились в эту дешевку? – с брезгливым удивлением спросил Варенн. – Надо бы и мне выяснить, что же особенное она из себя представляет. По мне женщина как женщина. И тут Рейф узнал, что значит «потемнело в глазах от гнева». Оказывается, это вовсе не метафора. Если бы не остаток здравого смысла, напоминающего о страже с ружьями, он бы удушил Варенна голыми руками. Должно быть, хозяин что то такое увидел в его лице, потому что поспешил добавить: – Если вы и впрямь испытываете столь сильное чувство, уверен, что смогу вам помочь. Конечно же, если вы дадите слово джентльмена. Чем мне нравятся англичане, так это тем, что они всерьез воспринимают подобные вещи. В дверь постучали. Вошел посыльный с письмом. Варенн прочел послание, нахмурившись. – Прошу простить меня, Кэндовер, но я вынужден прервать нашу болтовню. Меня ждут дела. Извините за апартаменты, но, поймите меня, так вы скорее захотите выкупить для себя более удобное жилье. В темницу его, – добавил граф, обращаясь к страже. В сопровождении двух охранников, державших его на мушке, Рейф вышел в коридор. При всем кажущемся безумии план Варенна вполне мог сработать. При том весьма шатком равновесии, которое установилось в стране, один точно нанесенный удар приведет к смене власти. Трон Луи стоял на песке, и лидер, способный объединить страну, будет встречен с радостью. С другой стороны, после гибели столь важных персон мировое сообщество примет такого правителя, который прикроется фиговым листком демократии. Да, план вполне может сработать, и Франция окажется в руках нового Наполеона. Перспектива леденила кровь. Спустившись на несколько пролетов вниз по продуваемой всеми ветрами лестнице, они оказались в подземелье. И наверху было не очень то приятно, но здесь, казалось, пахло мертвечиной и витал дух какого то древнего преступления. Ступая по скользким ступенькам, то и дело спотыкаясь, Рейф наконец уперся в массивную железную дверь. Угрюмый стражник снял с кольца, вделанного в каменную стену, тяжелый ключ и вставил в замок. Его товарищ при этом дулом ружья прижимал Рейфа к стене. После продолжительной борьбы с древним механизмом дверь удалось открыть. – Приятно погостить, ваша г… честь, – с сарказмом произнес стражник и, дав герцогу пинка, пропихнул его в камеру. Еще не успев приземлиться на каменный пол, Рейф понял, что в помещении не один. Глава 20 Рейф, стоя на четвереньках, ощупывал место, где ему предстояло провести невесть сколько времени. Камера представляла собой куб длиной примерно футов десять. Стены из необработанного камня, пол более гладкий. В одном углу располагался грубо сколоченный топчан с ворохом соломы и двумя одеялами. |
