Водяной с остервенением плеснул рукой по воде, на меня посмотрел и с горечью спросил:

— Хочешь узнать, от чего печать снял? От чего не оставил как есть?

Спросить хотела, но не решилась бы, ни за что бы не решилась, такое горе было в его взгляде.

— Она не хотела слепой жить, — прямо сказал водяной.

И соскользнув с валуна, исчез в воде.

Я осталась сидеть, обняв ноги и устроив подбородок на коленях.

Сидела недолго, Водя выглянул из-под кувшинки, и спросил:

— Чего твоя чаща разошлась?

— Территорию охраняет, — пожав плечами, ответила я.

— Да? — удивился водяной. — А волосы моих русалок ей для чего понадобились?

— А пугала ставить будет, — неловко пошутила я.

Водяной нахмурился и спросил:

— Отчего у русалок взяла? Почему не у кикимор?

Тут в него откуда-то сбоку прилетела жаба. Брякнулась на кувшинку, по ней сползла водяному на лоб… обидчивые у него кикиморы. Но тут уж сам виноват, я в их дела водяные не лезу, мне своих хватает. И к слову о моих делах.

— Водя, а что стало с чародейской башней, и той магической? Где они?

Водяной с лица осторожно лягушку снял, отпустил ту плыть свободно, на меня посмотрел и сказал не дрогнувшим голосом:

— Лежат. На дне. А такую реку, сама понимаешь, не осушить, не исчерпать.

Исчерпывающий ответ, ничего не скажешь.

— Водь, а книги-то достать можно? — спросила с надеждой.

Магические книги они защищенные, им ни огонь, ни вода не вредят.

Водяной поразмыслил и спросил:

— Тебе все?

Все вряд ли, их отмывать замучаешься, а магией не рискну сейчас — не нравится мне печать архимага моего, ох и не нравится. Лучше уж вблизи от него не магичить.

— Мне, Водя, те нужны, которые про печать магическую, — прямо сказала я.

Водяного я уже знала, тот был из тех редких представителей нечисти, что умел учиться на ошибках своих, а потому, коли ошибся, продумывал и искал выходы, а потому, вот зубом клянусь тем, который фальшивый, что искал он и книги, и то, в чем ошибся, печать снимая. И права была — водяной, высунувшись по пояс, на меня посмотрел и спросил:

— А что мне за это будет, Веся?

Начинается.

— Тебя хочу, — прямо и без обиняков заявил водяной.

Из ближайших кустов высунулась рука колючками покрытая, да кулаком тут же погрозила. Чаща была категорически против наших отношений с водяным. Просто от водяных, так уж случилось, только водяного и родить можно, а рыбы это вам не зверюшки, это, с точки зрения моей Заповедной поганки, совершенно не нужная вещь в хозяйстве, так что.

— Извини, друг сердешный, не в этой жизни, — уж даже не знаю в который раз, сказала я.

В камышах ехидно захихикали кикиморы. Вообще Воде не стоило намекать, что патлы кикимор для чучела куда лучше подойдут, чем волосы русалок, так что кикиморы теперь будут гарантированно мстить. Просто водяной им не хозяин — кикиморы народ свободный, могут в воде жить, могут в болоте, а могут и вовсе в лесу, а там на их стороне чаща всеми ветками и колючками, так что зря Водя так, очень зря.

— Хорошо, — Водя злой был, но держался, потому что знал — чаща моя сволочь зловредная и злопамятная, она при желании и до его волос добраться может, а уж о том, что русалкам теперь путь на сушу заказан, так и вовсе можно было говорить. — Тогда поцелуй.