А аспид почему-то улыбнулся.

Но мне не до улыбок было — рывком перевернувшись, я впечатала прутик ивовый в землю, и зашептала голосом срывающимся:

— Когда голосом позову из глубин, из небытия, из тьмы,

Ты лети ко мне за облака, ты за моим голосом лети!

И не надо воскрешать надежды и мечты,

И не надо искать то, что никогда не найдут,

Ты на голос мой упорно лети,

Здесь тебя любят и здесь тебя ждут!

Три секунды на заклинание, и ещё одна, крохотная, на то чтобы клюка откликнулась на мой зов, отсекая подоспевших к ней лесных ведуний.

И я продолжаю шептать слова уже отработанного на первой моей клюке заклинания:

— Не думай о цветах, что уже не спасти!

Не верь в слова, что скрываются в древних книгах!

Поверь, ты воскреснешь опять!

Отзовись, поверни время вспять!

Свет ударил в грудь взрывной волной, в попытке отбросить меня от клюки, что воскресала повинуясь моему зову. Но я удержалась, частью по причине того, что держалась крепко, а частью потому, что меня, заболтавшуюся как былинка на ветру, удержал аспид… поблагодарю его, потом… когда-нибудь. А сейчас сжимая пальцами раскалённую, обретающую плоть клюку, я прошептала:

— Стань моим продолжением, и мы пойдём по облакам!

Стань моим продолжением, и мы вернём, что утратили!

Стань моим продолжением, мы отомстим всем врагам!

Стань моим продолжением, только не погибай!

И свет угас, ветер перестал выть, а клюка засияла успокоенным магическим мерцанием. Я упала наземь, ощутимо приложившись к траве и, кажется, ногу слегка поцарапав. Рядом со мной присел аспид, в воду ошарашенно опустился кракен, а Ярина цвела. Она стояла недвижимо, снова в виде деревянной девушки, и черна была всё так же, но в её ивовых волосах цвели цветы. Белые, крохотные, но такие красивые.

А я перевернулась уже на спину, всё так же клюки не отпуская, и лежала теперь глядя в небо и пытаясь отдышаться.

— И… что это было? — вопросил аспид.

— Призвание, — выдохнула я.

— И… кого призывали? — так спросил, словно вообще его тут не было.

— Клюку! — спорить сил не было, объяснять что-либо сил не было тоже.

И тут аспид возьми да и скажи:

— То есть, одной клюки тебе было мало, так?

На столь провокационный вопрос я даже отвечать не стала. Молча воззрилась на сидевшего рядом со мной аспида, и задала вопрос, который с самого начала следовало задать:

— Господин Аедан, а что это вы тут делаете?

Но вместо вразумительного ответа, аспид издевательски сообщил:

— А вот вы не поверите, госпожа лесная ведунья, именно это я собирался спросить у вас!

И на последнем слове издевательства не осталось, а вот гнев в голосе послышался, да существенный.

Поразмыслив, решила:

— Я первая спросила. И я женщина. И я тут хозяйка. Так что соизвольте ответить, уважаемый аспид.

Уважаемый аспид, судя по взгляду, готов был меня прибить, и даже на клюку, что уже вовсе не ивовым прутиком была, а могучим дубовым посохом, внимательно поглядел, видать примеряя в качестве орудия убиения одной определённой ведуньи, меня то есть. Но вновь посмотрев на распростёртую хозяйку леса, грубить господин Аедан передумал, и сухо ответил:

— Лес, внезапно, стал крайне проблематичным в магическом плане, и мой портал начал самоуничтожаться.

Секундное молчание и злой вопрос:

— Это имеет отношение к вашим одиночным танцам, госпожа лесная хозяйка?!

— Непосредственное, — заявила я, закинув ногу на ногу и в целом устроившись поудобнее на сырой земле.

Но прежде, чем взбешенный аспид, высказал всё, что в данный момент обо мне думает, я вспомнила, что мы всё-таки союзники, и даже больше чем союзники — этот гад вообще-то на меня работает, а потому милостиво объяснила:

— Я же сказала тебе, что Велимира вероятно убила не только тех ведуний, что ты видел, но так же и ведунью этого леса.