Но то я, а вот архимаг, всё так же даже не взглянув на гостью, холодно ответил:

— Неуважение без причины не возникает. У вас десять секунд.

Маги, они завсегда на цифры упор делают, так у них заведено, а для нас, ведьм, это противоестественно. Ведь что такое десять секунд? Для кого-то миг, для кого-то вечность, разве могут цифры передать хоть что-то?

Но Велимира в маговской крепости была, а в чужую магическую крепость со своими правилами не лезут. Вздохнула судорожно, выпрямилась величаво, да и сообщила гласом своим проникновенным:

— В Заповедном лесу, о коем вы заботитесь столь… ненавязчиво, появился враг.

Что?!

Меня ни на миг не взволновал намёк, недвусмысленно допущенный ведьмой — я знала о том, что лорд Агнехран о лесе моём заботится, да объяснение тому простое было, маг не любил должным быть, а я ему жизнь спасла, вот и заботился, как мог долг за жизнь возвращая. Он в принципе оказался очень гордым — когда охранябушкой был, быт мне всеми силами налаживал, платил стало быть за лечение, а теперь, когда силу вернул, помогал уже иначе. Так что, о заботе слова были мне понятны, но кого ведьма сочла врагом, вот что было мне неведомо.

И тут архимаг меланхолично констатировал:

— Пять секунд.

И это для Велимиры ударом стало. Вздрогнула ведьма, на Агнехрана, так ни разу на неё и не взглянувшего, поглядела с ненавистью, да прошипела яростно:

— Аспид!

Безразлично пожав плечами, архимаг добил педантичным:

— Две секунды.

Ведьма чуть не взревела, и от того по звериному прорычала:

— Он алхимик!!!

И я застыла.

Алхимия на континенте была под запретом. Под строжайшим запретом. А в нашем королевстве и вовсе смертную казнь за собой влекла, а потому… побледнела я. Ведь аспид, тот что у меня, его магам и даже архимагам не достать никак, но что с теми, кто среди людей жил и о коих лорд Агнехран знал? С ними что будет теперь?!

Вот змея же, а! Кто бы ей язык укоротил, твари такой?!

И в смятении посмотрела я на Агнехарана, а тот сидел, насмешливо глядя на меня, на губах его играла улыбка загадочная, в глазах смешинки плясали, и в целом — взбешенным и гневным архимаг не выглядел. Авось… пронесёт?

А маг, весело подмигнув мне, властно и холодно ответил ведьме:

— Время вышло. Где выход вам известно.

И вернулся к схеме, безразличный совершенно к тому, что позади него стоит самая могущественная ведьма современности! А это было зря! Очень-очень зря! Потому что он не только одну из Верховенствующих оскорбил, он с пренебрежением отнёсся к женщине, абсолютно уверенной в своей неотразимости и красоте. И именно это привело её в бешенство и ярость, которые ведьма почти не контролировала.

Вспыхнул гнев, заискрилась бедой-опасностью сила ведьмовская, взметнулись чёрные волосы, воссияли синие глаза, вскинула руку ведьма и сорвались с её алых губ слова страшные, слова вечные, слова… которые каждая ведьмочка учила перво-наперво, ведь любимой каждая быть хочет, а соблазн приворот использовать он завсегда есть!

И не сдержала я испуганного возгласа, в порыве прижав ладонь к блюдцу серебряному…

Да кто бы знал, чем всё обернётся!

Ладонь, к холодной поверхности блюдца серебряного прижатую, вдруг обхватили пальцы горячие, да обхватили с такой силой — что и не высвободишься! А после рывок и пространство сминается, а я потрясённо смотрю на мага, что протащив по столу моему и своему, прижал к себе, обнял, в защитном жесте вскинул руку и отшвырнуло заклинанием самую древнюю ведьму современности! И с нею часть стены, и окно, и шкаф какой-то. И от того стали видны мне горы, самые вершины снегом покрытые, а ещё холод ворвался зверский… А я три года ни холодов ни снега и в глаза не видела, но несмотря на запах мороза, чудился мне другой, родной аромат леса моего Заповедного, словно охранябушка весь им пропитался, а теперь вот и со мной делится.