|
Как только дверь за СкафБаром затворилась, анатом мгновенно преобразился: засуетив-шись и прищелкнув пальцами, живо велел одному из агуманов взвалить тело на плечи - тот по-виновался с видимой неохотой - и отнести его по мрачному проходу, из глубин которого сквоз-няк доносил странные запахи. Глубоко разросшись в недрах лёсса, дом КараБансити, с азартом предающегося изучению как движения звезд, так и работы кишечника, который более всего на-поминало устройство его жилища, содержал в себе целый набор помещений, и каждое было по-священо той или иной науке, причем не только анатомии и астрологии. На этот раз конечной целью фагора была мастерская анатома. Сквозь квадратики окошек, устроенных в крепостной толщины стенах, внутрь пробивался скудный свет. При каждом шаге агумана из-под его не по-человечески расставленных ног прыскали лучики тусклого отраженно-го света. Казалось, на ходу он давит рассыпанные по полу алмазы, которые на самом деле были стеклянным мусором, оставшимся с тех времен, когда хозяин-астролог трудился над изготовле-нием линз. Мастерскую заполняли научные принадлежности. На одной из стен были красиво нарисо-ваны десять зодиакальных домов. На другой висели три распятых остова в различной степени препарирования - гигантская рыба, хоксни и фагор. Туша хоксни была раскрыта наподобие кни-ги, а плоть удалена, с тем чтобы открылись ребра и спиной хребет. Анатом работал над сравни-тельным описанием внутреннего устройства трех существ, и разрозненные листки с его запися-ми и рисунками цветной тушью были в беспорядке рассыпаны на письменном столе. Сняв с плеч гравабагалиненского мертвеца, фагор повесил его на стене в анатомической раме, подцепив двумя крюками ахиллесовы сухожилия. Мертвые раздутые ладони безвольно свесившихся рук легли на пол подобно паре панцирных крабов. По знаку КараБансити агуман удалился. Присутствие фагоров во время работы раздражало анатома, но в остальном он терпел их - они обходились дешевле людей-слуг или рабов. После краткого поверхностного осмотра добычи анатом извлек из ножен кинжал и, не об-ращая внимания на запах разложения, срезал с мертвеца одежду. Покойный был молодым человеком лет двенадцати - двенадцати с половиной, самое боль-шее двенадцати лет и девяти теннеров от роду. Его одежда была простой и грубой, ее покрой - иноземным, и, судя по стрижке, он скорее всего был моряком. – Ты не борлиенец, друг мой, - сказал КараБансити трупу. - Такую одежду носят в Геспаго-рате - или, может быть, в Димариаме. Еще через несколько мгновений анатом обнаружил на мертвеце нательный кожаный пояс, почти скрытый складкой распухшего живота. Быстрые пальцы анатома ловко расстегнули пряжку пояса, и живот трупа немного опал, стала видна рана, очевидно, и явившаяся причиной смерти. Натянув перчатку, КараБансити осторожно пропальпировал рану, исследуя ее изнутри. Не успел палец до половины войти в мертвую плоть, как путь ему преградило что-то твердое. После недолгих манипуляций анатом извлек из раны на свет изогнутый серый рог агумана, проколовший селезенку и засевший глубоко в теле. Повертев рог в руках, анатом с любопытством осмотрел его. Обоюдоострые рога фагоров представляли собой грозное оружие. Судя по отметинам, этот когда-то был насажен на рукоятку, потерявшуюся, скорее всего, во время пребывания в море. Оторвав взор от рога, анатом взглянул на мертвое тело с новым интересом. Определенно, тут крылась какая-то тайна, а тайны всегда привлекали его. Отложив рог, он взял в руки пояс. Изделие отличалось превосходным качеством, но узнать, из каких краев оно прибыло, не представлялось возможным: такие пояса можно было без труда приобрести где угодно - например в Осоилима, обычно наводненном пилигримами, с охотой покупающими подобный товар. |
