– Я был в тюрьме большевиков в Ростове, господин полковник. Но стоит сохранять достоинство!

– Достоинство? Они втоптали его в грязь это самое достоинство. Вы знаете, что здесь творится? При каждой части действует революционный трибунал. И если вас хоть заподозрят в содействии «кадетам» или «буржуям», то сразу к стенке. Разбираться никто не станет. Вчера взяли моего соседа врача Губского. А еще неделю назад бывшего ювелира Григоровича. Ныне в квартире я один. Все тюрьмы города переполнены! В камерах по 60 человек набито. И этот апокалипсис длится с марта месяца. Поживите в таких условиях, сударь. И потом поговорим о достоинстве русского офицера. Гражданской власти здесь нет. У каждого красноармейца есть власть просто убить вас на улице, если ему не понравился ваш внешний вид. Меня спасает пока только моя профессия. У них нет инженеров фортификаторов.

– И вы работаете на них, полковник?

– А что прикажете? Умереть? Я видел, что сделали с телом генерала Корнилова. Когда части Сорокина вошли в город кто-то выдал им, где похоронили Корнилова. Они извлекли его из могилы и подвесили на дереве. А затем рубили труп шашками! И народ ликовал! А вы мне тут говорите о достоинстве! Его больше не осталось в этой проклятой стране. Отсюда нужно бежать! Бежать без оглядки. И пусть большевики сожрут друг друга!

– Нужно сражаться с большевиками и отстоять Россию. Так делают неравнодушные люди, полковник.

– Возможно! Но сейчас вы подвергаете мою жизнь опасности. Если хоть кто-то узнает…

– Я пришел вам помочь. Вы часть того задания что мне дали, господин полковник. Вот это пропуск через аванпорты Добровольческой армии.

– Вы предлагаете мне бежать?

– Я вам ничего не предлагаю, полковник. Я только передал вам пропуск. Ваши друзья о вас не забыли. А что делать с этим пропуском – решайте сами. Простите, но мне пора вас покинуть.

– Да, да. Это хорошо. Идите, сударь, идите…

***

Екатеринодар

Столица Северо-Кавказской советской республики.

Арест Васильева.

Июль, 1918 год.

Анна Губельман собрала сотрудников фронтовой ЧК и сообщила им об усилении мер безопасности.

– Всех новоприбывших брать на заметку! Особенно офицеров.

– Дак как нам их узнать, товарищ Губельман? – спросил один из чекистов. – Чай не в форме с погонами они сюда пожалуют. Поди, разбери кто офицер, а кто нет. А что до документов дак половина мужиков туда сюда шныряет без бумаг. Всех что ли задерживать?

– Всех! – сказала Анна.

– И куда их девать?

– Привозить в ЧК для разбирательства, – сказала Губельман.

– Коли всех хватать то и за полгода не управимся разбираться.

Анна поняла, что её требования мало понятны. Здешние сотрудники ЧК это вчерашние мастеровые и рабочие. Они восприняли всего несколько простых правил и научились запугивать обывателей.

– Товарищи! Дело очень и очень важное! От наших с вами действий зависит судьба республики. Все вы сотрудники Чрезвычайной комиссии и на вас возложена огромная ответственность. Мы перекроем все выходы из города. Город поделен на участки. Сюда и сюда, – она показала на карте, – два больших отряда. Местный рынок! Здесь нужно действовать осторожно. На рынке много чего можно узнать.

– Дак на рынке уже с неделю дежурят наши, товарищ Губельман. Там они фальшивомонетчиков стерегут. У нас две недели как целая типография заработала. Рубли нашей республики печатают гады.

– И как успехи?

– Пока никак, товарищ Губельман. Схватили около дух десятков человек – толку никакого.