– А кто тебя допрашивал?

– Какой-то чекист. Я не запомнил его фамилии. Да и зачем? Главное нам с тобой выйти из-под удара. А когда они поймут, что мы не контра, они позволят нам записаться в какой-нибудь красный полк.

– А потом мы с тобой спешно дезертируем. И на этот раз по-настоящему.

– Дай бог, все получиться, капитан…

***

Екатеринодар.

Казарма Отдельного революционного кубанского полка.

Штерн и Лабунский быстро попали в списки нового подразделения и отправились в казарму под конвоем. Следователи ЧК не нашли в их действиях ничего опасного и им было предложено «добровольно» вступить в революционный полк. Они сразу на это согласились. Оба были записаны как рядовые.

В казарме собрали мобилизованных и «добровольцев».

– Скоро товарищи, вас приведут к присяге, и вы выступите на бой с силами контрреволюции, которые стремятся захватить Екатеринодар – столицу нашей республики! – сказал им командир полка товарищ Иванов. – Вам дадут оружие, и вы будете сражаться!

Новые красноармейцы недружно и неохотно закричали «Ура».

– За дезертирство и трусость – расстрел! – закончил свое выступление Иванов. – За невыполнение моего приказа – расстрел!

Кто-то спросил:

– А жрать когда дадут?

– Кормить станут через два часа, товарищи. А пока можете отдыхать.

Новобранцы разбрелись по местам.

– Сколь раз присягать можно? – спросил крестьянин средних лет, который сидел на лавке рядом с ними. – Я уже со счета сбился сколь присягу давал. В первый раз царю-батюшке. Затем Временному правительству. А потом республикам разным. И вот снова новой республике. А до дома так и не добрался.

– А где дом твой? – спросил Штерн.

– Под Ростовом. Вона рукой подать! А не добрался.

– Разобьем беляков, и доберёшься, – сказал Штерн.

– Хорошо, коли так. Но говорят прут они силищей! Вона скоро под городом станут. И чего? Помирать нам здеся?

– Сам записался добровольцем.

– Сам? – зло посмотрел крестьянин на говорившего. – Я в окопах с осени 1915 года. Дома не был. Женки и детишков не видел. Живы ли? Поди знай! Сколь можно воевать да воевать. То с немцами. То с беляками. Когда все кончится?

– А я мобилизованный, – сказал молодой парень лет 18-ти. – Поймали и сюда привели. Говорят, станешь служить в Красной армии. А я и винтовку в руках не держал.

– Надержишся еще, паря. Я с этой винтовкой с 15-го года в обнимку.

Штерн посмотрел на Лабунского:

– Вот мы попали с тобой.

– Ты же хотел выйти из тюрьмы. Мы не в тюрьме. У нас есть шанс выжить.

– Я разве что говорю? Ты это здорово придумал тогда. Чекисты нам поверили. И Васильев нас не сдал. Но что делать ныне?

–Ждать.

–Когда отправят на фронт? Он приближается. Отдалённую канонаду уже слышно вечерами…

***

Екатеринодар.

Штаб фронтовой ЧК.

Борис Григорьевич Рожанский, председатель фронтовой ЧК Екатеринодара был недоволен тем, что сказала Губельман. Арестованных агентов найти в тюрьме не удалось. В последнее время здесь такая неразбериха, что черт ногу сломит.

– И как они могли пропасть? – спросил Рожанский.

– Я не знаю. Но в камере, куда поместили людей по фамилии Кавченко и Шаламов, их не оказалось. Я приказала их найти. Но они пропали.

– Черт знает что!

– Сейчас с расстрельными списками никто не церемонится.