|
- Видите, вам и это известно! - Но вы ведь никогда и не скрывали? - Нет, конечно. Только все это было так давно! Никто не отозвался на вызов в тоне Гирина. - Так, - произнес, помолчав, начальник отдела кадров. - Знания и способности у вас, видимо, большие, и вы нужны в исследовательских институтах, а вот... - говоривший умолк. - Досказывайте, раз начали. - Сами понимаете или позже поймете. Что вы скажете, профессор? - Я полагаю - направить в ту физиологическую лабораторию, о которой я вам говорил. Пойдете младшим сотрудником в сравнительную физиологию зрения? - повернулся он к Гирину. - Пойду... пока, - равнодушно согласился тот. - Что значит "пока"? - Пока не будет создана специальная психофизиологическая лаборатория, необходимость которой докажу и добьюсь организации! - Ну вот и хорошо, - заключил начальник отдела кадров. "Неудачно началось у меня в Москве, - раздумывал Гирин, оглядывая свою комнату с кое-какой приобретенной наспех мебелью. - Провалилось дело с работой в нужном мне институте. Безденежье не дает возможности реставрировать статую Анны и привезти ее на выставку. Художники сказали, что выставят, если я возьму на себя все расходы. И на том спасибо". На другой день Гирин отправился в геологический институт, где работала едва ли не половина тех геологов, которым наша страна обязана рудами и нефтью, углем и алмазами, бокситами и цементом. Гирин шел по темным, заставленным шкафами коридорам, с волнением читая на дверях известные по газетам фамилии и негодуя на тесноту устарелого здания постройки тридцатых годов. Андреев встретил его в проходе разгороженного шкафами кабинета. Гирин подумал, что эта узкая щель никак не подходит человеку, вся жизнь которого прошла в просторах казахских степей, бесконечных болотах сибирской тайги, высях Алтая и Тянь-Шаня. Геолог, должно быть, прочел его мысли, потому что, слегка усмехнувшись, сказал: - Это не беда, после тайги хорошо сидеть потеснее. Устанешь, знаете, когда полгода без стен - трудно сосредоточиться. - Вы все тот же, - приветливо, но не принимая шутки, ответил Гирин. - Бывает ли у вас то, что вы назовете бедой? Геолог заулыбался еще шире и вдруг сердито стукнул по столу. - Как же нет беды? Беды нет только разве у полных идиотов. Есть такие - всем довольны... а вот у меня! - Андреев распахнул высокие створки простецкого фанерного шкафа, открыв две колонки некрашеных лотков. В полутемной глубине замаячили угловатые куски горных пород. Даже на неопытный взгляд Гирина камни удивляли разнообразием: то угрюмым темно-серым, то теплым красным, желтым цветом, то сочетанием разнокалиберной пятнистости. Какие-то блестки, серебристые и черные, огоньки маленьких кристаллов - зеленых, розовых, синеватых - слабо мерцали в кусках камня, как бы поддразнивая Гирина и укоряя в невежестве. - Видите, все полно! - крикнул Андреев, и Гирин сразу понял, что геолог действительно говорит о самом наболевшем. - И здесь, и в коридоре, и на складе, паршивом складе тоже. А здесь каждый из этих, для вас простых, камней - редчайшая вещь. Вот эти, - Андреев рывком выдвинул тяжеленный лоток, - отбиты от скал в почти недоступном ущелье притока Индигирки. Мы, надрываясь, несли их в заплечных мешках, перегружали на оленей, мчали на плотах через бушующие пороги. А эти - с вершинного гребня... хм, одной громаднейшей горы - я и сам не знаю, как удалось спуститься с грузом образцов. А эти - чтобы добыть их, мы поднимали лошадей на веревках на отвесные кручи ригелей - перегородок в ледниковых ущельях. |
