Каменев достал из кармана монету, подбросил на ладони.

– Решка! Еду с вами! – улыбнулся Илларионову.

– Одну минуту, Александр Александрович, – побагровел Глуховец. – Вам, кажется, русским языком сказали: вас ждет министр внутренних дел.

– Не заставляйте меня настаивать, – негромко проговорил Трусов.

– А у вас что, есть постановление о моем аресте? – развернувшись к нему, громогласно спросил Каменев.

Со стороны могло показаться, что из Архангельска прилетел по меньшей мере доверенный человек Билла Клинтона или самого Б. А. Березовского; десятка полтора дюжих молодцев с рациями в руках сопровождали его в плотном кольце. Сцена была тем более странной, что Каменев был в мятом костюме, небрит, с красными глазами, от него пряно пахло водкой с миндалем.

– У меня есть устное распоряжение, – растерялся Трусов.

Семенов даже зажмурился, прекрасно зная своего бывшего подчиненного и то, что за этим последует. И не ошибся:

– Вот и сверните это распоряжение… трубочкой, – более чем деликатно высказался Каменев.

– А где Юдин, Александр Александрович? – вдруг спросил Глуховец.

– А кто такой Юдин, Марк Иванович? – прозвучал контрвопрос Старого Опера. – Впервые слышу!

Повисла пауза. Ее разрядил Илларионов, протянул Трусову бумагу.

– Что это?

– Постановление о привлечении Каменева в качестве свидетеля по литерному делу. Есть сомнение в подлинности подписи Генерального прокурора?

Точка была поставлена. Трусов вернул постановление, хотел козырнуть, но спохватился.

Каменев, Илларионов, Нежин и Громов отделились от группы, направились к выходу.

И хотя бумага вовсе не означала, что Каменев немедленно должен следовать в прокуратуру, у представителей «силовых» ведомств не было и этого.

– Странно, – оглянувшись назад, сказал Илларионов, когда его «Волга» выехала на Рязанское шоссе. – Странно, что обошлось без стрельбы. По‑моему, они должны были перестрелять друг друга.

– Еще перестреляют, Алексей Иванович.

– А где все‑таки Юдин?

– Юдина я отправил в Питер поездом. Ребята из Архангельского УВД помогли убрать старика от греха подальше. Кстати, вы интересовались, не приезжал ли кто‑то в Архангельский комитет из Москвы? Приезжал. И знаете кто? Вот этот самый генерал Глуховец. Выступал там на пленуме. А с ним два полковника из Минобороны. Потом они отправились в Поморск, хотя никто не знает, за каким х… и что связывает Глуховца с военными, тем более из торгового управления в Хрустальном.

– Партия связывает. «Власть и порядок», – предположил Илларионов.

– Партия их в Поморск не посылала.

– Ладно, Саша, разберемся. Теперь о главном.

– Теперь о главном. Коренев в гостинице останавливаться не стал, явился к хозяину домой – Хорошилов его фамилия, Николай Трифонович – и отдал этому человеку дискету с важными, как он сказал, материалами, предупредив, что передать ее нужно только Юдину, и никому другому. Как я и предположил сразу. Поэтому Ариничев ездил туда зря. Коренев рассказал, что бежал в пустом контейнере с закрытой территории в районе Ветреного Пояса, где под видом военного объекта находится нечто другое – ряд производств, работающих, естественно, по «безналоговой системе»: обогащение урана, добыча золота, не имеющие аналогов лекарственные препараты наркотического свойства и, главное, центр прогнозирования и обработки информации. И там якобы находятся три с половиной сотни специалистов – химиков, физиков, технологов, фармацевтов, врачей и программистов, одним из которых был Коренев, он же – Киреев.