-  Ишь ты, - покачал головой мальчонка, пораженный бездной премудрости, уместившейся в голове отца.

    -  Да-а, - довольный собственной проницательностью, подтвердил тот, - из тех же сыновей и святые Борис с Глебом, в честь коего тебя огольца прозвали. Ну, ты о том отца Амвросия поспрошай, он многими познаниями умудренный, не нам чета.

    -  Ой, вон сеть, вон! - Мальчишка указал пальцем на маячившие впереди верши.

    -  Да уж вижу, давай греби правее.

    Отец сильным движением погрузил в воду свое весло и… едва не выронил его из рук. Ему почудилось, будто деревянная лопасть ударила обо что-то твердое и упругое. В тот же миг челнок бросило в сторону, и по тихой воде прошла волна, будто от внезапно набежавшего буйного ветра. Затем из воды показалось нечто, изогнувшееся дугой и исчезнувшее в пучине. Более всего нечто походило на спину огромного змия. Потревоженное ударом чудище резко метнулось вперед, насквозь пробило расставленные впереди сети, дважды еще показалось вдали в разбегающихся волнах и исчезло столь же внезапно, сколь и появилось.

    -  Чур меня, чур! - удерживаясь за перевернутую лодку, в страхе прокричал старший рыбак. - Глебушка, ты как там?

    -  Здесь я! - жалобно донеслось из кустов. - На берегу уже.

    -  Как же ты попал туда? - выкрикнул удивленный отец, силясь перевернуть челнок.

    -  И сам не разберу. Как в воду сверзился, так меня оттель будто выкинуло.

    -  В недобрый час ты Перуна вспомнил! - Рыбак наконец взобрался в однодревку и, выловив плавающее рядом весло, начал грести к берегу.

    -  Нечто то сам Перун был? - испуганно поинтересовался малец, когда спустя недолгое время вместе с отцом отогревался у разведенного костра.

    -  Поди его спроси, - хмуро разглядывая испорченные снасти, бросил рыбарь. - Может, и Перун. А то еще про Волхова слыхал?

    -  Ага, - зачарованно кивнул малец, - дедко сказывал. У князя Словена, пращура народа тутошнего, сын был, чародей огромадной силы. Так он перекидывался в зверя лютого по прозванию коркодел и многих людей пожирал, а с прочих дань брал. Дедко сказывал, Добрыня Никитич того коркодела порушил.

    -  Может, порушил, а может, и спугнул только. А то еще, слышь, я когда мальцом вроде тебя был, княжий гридень из варягов мне сказывал, будто змей есть огромен. Он вкруг света в море-окияне лежит, а как ворочается, так подле себя волны поднимает до небес. Вот я и мыслю, коли не он сам то был, так может, из детенышей того змея. Свят, свят, свят!

    -  С нами крестная сила! - подхватил его сын. - Страшно-то как! И такое ж у нас в Днепре обитает - кому рассказать, не поверят!

    -  Отцу Амвросию расскажи - он поверит. А другим попусту языком трепать не след. Может статься, и вовсе привиделось нам с перепугу, а то и не змий никакой был, а сом большой. Знаешь, какие сомы порою бывают? И в десять шагов иной раз дорастают.

    Мальчонка исподлобья поглядел на отца и мотнул головой.

    -  Не, тятя, не сом то был.

    Отец Амвросий был сведущ в грамоте славянской, ромейской и варяжской, долгие годы жил в Константинополе, исходил Русь вдоль и поперек и за морем бывал не раз, как Хвалынским, так и Варяжским.