|
– Да нет, на вид ему больше пяти сотен лет не дашь, – пробормотал я. – Как так вышло, что до сих пор ни один рыцарь не попортил ему прическу? – Пытались, – вздохнул Фортхилл. – Он что, сумел улизнуть от всех? Выражение лица и голос отца Фортхилла не изменились. – Он их убил. Он убил их всех. Больше сотни рыцарей. Больше тысячи монахов, монахинь, священников. Три тысячи человек – мужчин, женщин, детей. И это только те, о которых нам доподлинно известно по документам, сохранившимся из уничтоженных архивов. Из всех рыцарей, столкнувшихся с ним в бою, выжили только двое. Тут меня типа озарило. – И Широ один из них. Вот почему Никодимус с такой готовностью согласился обменять меня на него. Фортхилл кивнул и закрыл на секунду глаза. – Похоже на то. Впрочем, динарианцы набираются сил, причиняя боль и страдания другим. Так они лучше используют возможности, дарованные им Падшими. И больше всего сил они набираются, причиняя боль тем, кто пытается им противостоять. – Он пытает Широ, – выдохнул я. Фортхилл коснулся моей руки. – Мы должны хранить веру. – Голос его звучал тихо, успокаивающе. – Может, мы еще успеем помочь ему. – Я полагал, весь смысл затеи с рыцарями – восстанавливать справедливость, – сказал я. – Десница Господня и все такое. Почему тогда Никодимусу позволено мочить их направо и налево? – Наверное, по той же причине, по которой люди продолжают убивать друг друга, – вздохнул Фортхилл. – Он умен. Осторожен. Опытен. Беззастенчив. Как и его покровитель, падший ангел. – Тот самый... как там его? Вреднозадиэль? Фортхилл почти улыбнулся. – Андуриэль. Он был одним из помощников Люцифера – сразу после Падения. Андуриэль возглавляет тридцать Падших, унаследовавших монеты. Однако Никодимус не из тех, кого Андуриэль соблазном подчинил своей власти. Это партнерство. Никодимус действует с Падшими почти на равных, по собственной воле. И никто из священников, никто из рыцарских орденов, даже рыцари Креста, – никто до сих пор не смог даже оцарапать его. – Веревка, – сказал я. – Она той же природы, что и Плащаница, – так ведь? Она обладает энергией? Фортхилл кивнул: – Нам тоже так кажется. Та самая веревка, которой воспользовался в Иерусалиме предатель. – Много ли динарианцев работают с ним? Насколько я понимаю, они не очень-то ладят друг с другом. – Благодарение Богу, тут вы правы. Согласно имеющейся у нас информации, Никодимус редко держит при себе больше пяти или шести динарианцев. Обычно он вообще ограничивается тремя. – Парень-змея, девица-медуза и Урсиэль. – Да. – Сколько всего монет гуляет по свету? – На сегодня известно только девять. Считая с Урсиэлевой – десять. – Значит, Никодимус может теоретически набрать под свое начало девятнадцать Падших. Ну, плюс неограниченное число громил. – Громил? – Громил. Ну, обычных, нормальных наемников. – А-а, – кивнул Фортхилл. – Какие они нормальные... Судя по тому, что нам известно, это почти замкнутая каста. Фанатики. Служба передается по наследству от отца к сыну, от матери к дочери. – Все круче и круче, – хмыкнул я. – Гарри, – сказал Фортхилл. – Я не знаю вежливого способа задать этот вопрос, поэтому спрашиваю прямо: он дал вам монету? – Пытался, – ответил я. – Я отказался. С минуту Фортхилл буравил меня взглядом, потом перевел дух. – Ясно. |
