В первой нет ни гроба, ни смерти,
Есть только детские картинки:
Большие разноцветные книги - их разглядывают,
а не читают;
Большие многокрасочные страницы - их
вспоминаешь позднее.
В этой жизни мы - это мы,
В этой жизни мы живем;
А в другой мы умираем, и в том ее смысл;
В данную минуту, как мне ни тошно,-
я в первой жизни.
Рядом аккомпанемент банальный, зловещий,
Пишущих машинок тик-так дребезжащий.
Я чувствую прежде всего усталость -
Не по той или другой причине.
Скорее от всего и от ничего сразу.
Усталость, как таковую, ее самую,
Усталость.
Утонченность бесплодных чувствований,
Бешеная страсть, ни на что не обращенная,
Сильная любовь к чему-то неопределенному,
Все эти обстоятельства
И то, чего мне в них всегда недостает,
Все это вызывает усталость,
Только усталость,
Усталость.
Несомненно, есть любящие бесконечность,
Несомненно, есть желающие невозможного,
Несомненно, есть ничего не желающие,-
Три типа идеалистов, я к ним не принадлежу,
Потому что бесконечно люблю конечное,
Потому что до невозможности желаю возможного,
Потому что хочу всего и еще немножко,
Если так бывает и даже если так не бывает...
А в результате?
Их жизни - прожиты или пригрезились,
Их сны - пригрезились или прожиты,
Их середины - между всем или ничем, то есть это...
Для меня же все только великая, только глубокая
И, к счастью, бесплодная усталость,
Самая высокая усталость,
Самая, самая, самая
Усталость...
В доме, стоящем напротив меня и моих снов,
Столько счастья всегда!
Я не знаю людей, что там живут, я их и видел
и не видел,
Они счастливы, потому что они - не я.
Дети, что резвятся за мансардными окнами,
Несомненно, будут вечно жить
Среди цветочных горшков.
Голоса, долетающие изнутри,
Несомненно, всегда поют.
Они не могут не петь.
Когда на улице праздник, праздник и там, внутри.
Так и должно быть там, где Человек и Природа
Пригнаны друг' к другу,- ведь город тоже Природа. |