Что их ждет?

 Как их встретят — улыбками,

 взглядами строгими?

 Что дадут они мне?

 Гонорар?.. (Не без этого…)

 На поправку бюджета поэтова.

 Как хотел бы я снова мечтать,

 как тогда —

 в те особенные года!

 Если бы!

 Если бы строки мои превратились

 в звонкие рельсы,

 скрепленные зарифмованными болтами,

 а над ними бы совершали вечные рейсы

 мысли мои с их волненьями и мечтами —

 о, эти рельсы бы шли далеко!

 Они бы со всех сторон

 людей свозили мало-помалу

 в сердце мое,

 словно к пульсирующему вокзалу.

 Был бы вечно полон алый перрон!

 О лучшая моя мечта:

 рельсы-стихотворения!

 Нет прекраснее дива!

 Люди, въезжающие в душу мою,

 все те, которых я так люблю,

 о которых пою.

 Они пришли бы ко мне,

 чтоб отдохнуть за кружкою пива

 или потанцевать.

 Вот вам хорошая музыка!

 (Кто-нибудь скажет, наверно:

 «Не велика ли на сердце нагрузка?

 Ты сердце сравненьями измочалил,

 сердце было ночлежкой вначале.

 Теперь вокзалом — это что еще?!»)

 Не бойтесь за сердце, честное слово,

 сердце — приспособление стоящее,

 это ясно, друзья, по всему:

 раз оно вынесло столько хорошего и плохого,

 чтó сравненья поэтов ему?!

 Такси над бездной[45]

1

Однажды в темную полночь,

 полный радостного покоя,

 я в такси возвращался домой.

 За стеклами, укутанный тьмой,

 сонный гигантский город

 опускал усталые веки

 на тысячи глаз-огней.

 В этот вечер девушка

 счастьем меня озарила.

 Волнуясь, я думал о ней,

 легкий, усталый…

 Я был на волшебную лампу похож:

 невидимые отблески по сторонам бросая,

 я возвращался домой

 и сдерживал легкую дрожь,

 вспыхивая и погасая.

 По черному асфальту скользило такси,

 и звезды на влажном покрове земли

 ярче сверкали, чем в холодной выси.

 Звезды — внизу,

 звезды — вверху,

 и я с незнакомцем-шофером

 в таинственной звездной пыли.

 Странное чувство захлестнуло меня

 здесь, среди звезд:

 до чего ж этот мир,

 облитый влагой счастливой,

 прекрасен и прост:

 от девушки —

 и до этих огней!

 И стало мне радостней!

 И больней…

 И внезапно страх разлился в груди —

 страх потерять это счастье!

 Такси оставляло ночь позади…

 Брызгами разлетались влажные огоньки.

 А ночь надвигалась со всех сторон,

 в машину сквозь стекла лезла извне,

 врывалась в мой мозг,

 стучала в виски!

 Надвигался сон.

 Он черными пальцами

 взъерошил волосы мне

 и в череп забрался —

 призрачный гений! —

 и вырвал сознанье из его нутра,

 и бросил туда пригоршню

 мерцающих сновидений!

 И тлели они до утра.