И не Сатурн, а зверь страшней Сатурна.

 с огнем играя, топчет наши сны.

 Он сам сгорит!

 Уже готова урна

 для праха злого чудища войны!

 Война —

 в полях обуглились ромашки,

 пустуют пляжи, матери одни…

 И вместо накрахмаленной рубашки

 ты носишь гимнастерку и ремни…

 Война —

 сердца возлюбленных в разлуке,

 в окне теплушки — ежики волос,

 и монотонный перестук колес,

 и горестно протянутые руки…

 Война —

 без вечеров в любимой школе,

 без танцев, без прогулок по ночам…

 Вы слышите, ровесники, не дам

 свою рубаху на съеденье моли!..

9

Вместе с отчизной моей и планетой,

 Двадцатый мой век,

 я влюбился в тебя.

 Ты — век Коммунизма.

 Я тобой существую, любя

 лицо твое без морщин,

 и ритмы твои,

 гений женщин твоих и мужчин,

 ум твой, крепчающий год от года.

 Мне нравится твоя мораль и мода.

 Ты блестишь металлическим блеском.

 Ты можешь быть добрым и резким.

 Как боится тебя рутина!

 Ты ржавчину одолеваешь каждодневные трудом.

 Циники тебе противны:

 они считают, что мораль и искусство —

 необитаемый дом…

 Я счастлив, что я твой сын.

 Пусть бездарные шарлатаны

 роются среди древних руин,

 вдохновенье ища.

 Мой век, хочу я петь о тебе,

 от радости трепеща!

 Я готов шагать твоими шагами,

 жить в твоем ритме я готов.

 Хочу назначать свиданья

 не в лесах, не у тихих прудов

 (о, это настолько старо!),

 хочу прибегать без опозданья

 на станции наших метро

 и остановки трамвая!

 И на память о том

 уносить не цветы,

 лепесточки в волненьи срывая,

 не цитату, вписанную в розоволистый альбом,

 а номер ее телефона,

 записанный цифрами четкими…

 Мой век,

 быстрый, как бег электрона,

 неудержимого бег.

 С тех пор как поэму я начал,

 прошло два года едва лишь,

 но тянет уже

 все в ней сделать иначе

 и хочешь ремонт учинить ей до срока…

 Кресты на зачеркнутых строфах и строках,

 как будто строительные леса,

 поднявшиеся в небеса.

 Чтобы не было катастрофы,

 я заранее

 вывинчиваю целые главы и строфы.

 Среди шума и пыли

 переиначиваются строки…

 Так и ты, мой век,

 мир подверг

 перестройке!

 Пусть дрожит старина —

 законы, титулы и тираны…

 Всей Земле починка нужна.

 Перестраивайтесь, страны!

 Кровь человеческая все горячей.

 И ты, Коммунизма век, все ясней —

 Прекрасен цвет крови!

 Весь мир отражается в ней!

 Пусть красными сделаются горизонты.

 Пусть алыми станут бульвары.

 Пусть багровеет

 облаков холодная масса.