Рабы из Краснодара падают ниц, тыча лицами в болотную трясину.

Кто-то проливает слёзы, кто-то молится, надеясь на то, что я их услышу.

Гомон стоит ужасающий.

Отчаяние, что испытывают эти игроки, поражает воображение. Никогда я ещё не видел такого коктейля из ужаса и слабой надежды.

Которая сейчас не столько лечила, сколько травила их души. Ведь всего одно моё слово и их последний шанс на нормальную жизнь оборвётся. Ведь вместе с тем, что я обещал им свободу, они видели, как я поступил с пленными охранниками.

Как с балластом, который нам только мешал. Те, кто не видели сами, услышали от других. Да и Майор не привёл пленных, значит, рассудил так же.

В мире Системы никто не умирал по-настоящему. Но оттого стало только страшнее.

Каждый осознавал, что с перерождением не придёт конец страданиям, мукам и тяжёлой жизни. Веры в рай с ангелами, гуриями или чем-то там ещё больше нет.

Впереди всё может быть только хуже того, что ты имеешь сейчас.

Ведь ты снова станешь новичком. Полным нулём. Ничем в мире Системы. И отношение к тебе будет соответствующее.

Лишив людей шанса на смерть, Система не сделала их жизнь хоть сколько-нибудь лучше.

Быть может, убрав столь важную грань, Система только усугубила ситуацию?

Что лучше, надеяться на чудо, или твёрдо знать, что ничего хорошего после смерти не будет? Не только для тебя, но и для твоих погибших друзей или для тех, кого любишь и кто тебе дорог?

Чем выше росли средние уровни у большинства, тем сильнее игроки цеплялись за жизнь. Паршивую, тяжёлую, но уж такую, какая есть.

Но бывшие пленники ждут моего ответа. Они верят в меня, как в какого-то мессию.

Недавние рабы готовы на всё, только бы покинуть болота и Краснодар. Они желали спастись от гнева своего Лорда.

И вправе ли я обрывать эту надежду?

— Мы никого бросать не будем, — сухо заявляю я, обращаясь, как к своим людям, так и пленным, — Я обещал вам свободу, и вы её получите. Таково моё слово, и оно твёрдо.

Рёв облегчения и счастья проносится волной по собравшейся толпе. Подобно послушной химере эта орда рабов готова была едва ли не на руках меня нести, чтобы выразить свои чувства.

— Майор, сажай рабов на баржи, — отдаю приказ, — фалангисты и валькирии пойдут пешим порядком.

— Будет исполнено, Мой Лорд, — кивает вояка.

— Малой, — продолжаю раздавать указания, — На тебе и твоих ребятах — разведка. Мне нужно знать заранее, если за нами будет погоня. Двигайтесь сзади и едва заметите «хвост», сообщите мне.

— Принял, Мой Лорд! — восклицает тот и натягивает поводья своего кабана, — считай, что мы уже там.

* * *

Мы успели отъехать довольно далеко. Приключения настигли наши задницы через несколько часов, когда мы уже прилично углубились в степь.

Об их приближении объявил Малой, подъехав ко мне на запыхавшемся кабане.

— Отряд степняков. Не меньше пяти десятков, может, даже больше. По крайней мере, столб пыли они поднимают приличный, — сообщает он, — мы не стали мелькать перед ними, но идут они прямо, как по навигатору. Через пару часов будут тут.

Ещё бы не идти. Наши тяжело гружёные повозки оставляют даже в твёрдой степной почве след, который не заметит только слепой. Тем более что их целых четыре. Последней можно даже особо не управлять, она катит по колее, пробитой тремя идущими впереди.

Что-то подобное я и ожидал. Пехоту в погоню за нами Брага не бросит. Её у Лорда Краснодара мало, она нужна на стенах и для личной безопасности. Значит, пошлёт в погоню степняков.

Наёмников не жалко, да и не рассчитывает он на серьёзное сопротивление с нашей стороны.