Быстро нарастив на руке, погруженной в янтарь, твёрдую и непроницаемую, как хитин, корку, он сделал свою левую руку очень тонкой. Правда, она ослабела, но он надеялся, что левая ему больше не потребуется в этой драке. А для других драк он успеет её восстановить…

    Когда Жалын, что-то вереща от разочарования и ужаса, оказался рядом, Лотар кинул ему Матрипост, и снова добился своего. Движения Жалына, до того почти такие же совершенные, как у дочери, стали на миг замедленными. Ровно на тот миг, пока он отбивал платок, давая ему свободно упасть на песок. Но и этого было достаточно…

    Лотар вырвал руку из своей затвердевшей кожи, словно вытащил её из широкой и твёрдой перчатки, а потом прыгнул прямо, одновременно нанося сильный, крутящий удар Жалыну в затылок - толкающий его вперёд, на эту скалу, способную всё воспринять в себя без возврата.

    Если бы Жалын не коснулся Матрипоста, он, без сомнения, увернулся бы. Но он пропустил этот удар…

    Лотар приземлился на раскалённый песок спиной к обоим демонам, спиной к скале. Он не знал, достиг ли его удар цели, просто не почувствовал этого прикосновения ноги к затылку Жалына, потому что всё его тело было одним сплошным куском боли. И прислушался, не поворачиваясь.

    И лишь через десять долгих ударов сердца понял, что за его спиной царит мёртвая, ужасающая тишина. Он повернулся. Жалын почти лежал на песке, но левое плечо и правое колено его находились в скале. Значит, он был приговорён к смерти так же верно, как Санс, попавший в эту ловушку, как многие существа, которых Жалын и до этого топил тут.

    Бетия горящими от ненависти глазами смотрела на Лотара.

    - Ты победил, Желтоголовый. Не ожидала, что так будет.

    Лотар чуть усмехнулся разбитыми в кашу губами:

    - Я и сам не ожидал. Ты и вправду очень хороша, Бетия. Мне жаль, что мы оказались врагами. Правда.

    Тут он понял, что ноги не держат его больше, и сел. Прикосновение песка было невыносимо, но подняться Лотар не мог.

    Бетия на миг прикрыла глаза.

    - Лотар, в твоей власти ещё спасти меня. Подними Акиф или свой меч и отсеки то, что у меня оказалось в этом плену… Взамен я готова дать тебе нерушимую клятву верности.

    Сухмет что-то пробормотал. Впрочем, ему не нужно было даже говорить это вслух, чтобы Лотар уловил его идею.

    - Нерушимую клятву ты уже дала - своему отцу. Ты не можешь давать другую. Мне очень жаль, Бетия, но…

    Он отрицательно покачал головой. Бетия посмотрела на солнце, на отца, на Лотара.

    - Это несправедливо, я не должна была проиграть! Отец, - с мукой в голосе произнесла она, - почему так получилось?

    Лотар вздохнул:

    - Ты проиграла по двум причинам. Во-первых, ты не научилась различать добро и зло, а это непозволительно для любого бойца - не знать, на какой стороне он дерётся. А во-вторых, тебя не научили кланяться противнику.

    - Кланяться - тебе? - Она фыркнула. - Много чести, Желтоголовый.

    Лотар снова вздохнул:

    - Если хочешь, Сухмет нашлёт на тебя чары, и ты не почувствуешь, что тонешь в этом янтаре. - Он посмотрел на Жалына: - Я могу попросить его и для тебя, Жалын.

    Демон всех времён поднял голову, его глаза были тусклыми, как оловянные бляхи. Он вряд ли понимал, что с ним происходит. Но всё-таки проговорил:

    - Жарна ни при чём, она ни в чём не замешана.

    - Я знаю, ей ничто не грозит, - ответил Лотар.