Шайтан заглушил мотор, вышел из интермобиля и направился к говорившим.

Когда он поднялся, лысый человек замолчал и уставился на него.

— Мне нужен хозяин гостиницы, — обратился Шайтан к швейцару, — где я могу его увидеть?

— Это отель, а не гостиница, — сказал лысый человек, — а хозяин это я. Что надо?

Шайтан перевел взгляд на человека, и вспомнил, где он его уже видел. Человек находился в одной комнате с Павлом, и тоже лежал без сознания, подключенный к виромату. Точно.

— Меня просили передать вам, что с Павлом все в порядке. Он позвонит вам, когда освободится. И загляните вон в тот интермобиль. Это тоже вам.

Глаза лысого выкатились из орбит:

— Эй, ты что знаешь о Пашке?

Шайтан прикоснулся к кончику своей широкополой шляпы:

— Больше ничего сказать не могу.

— Эй! Стой!

Шайтан развернулся, но тяжелая рука цепко схватила его за плечо:

— Где он? Куда делся Пашка и Коля?

Шайтан мог бы с легкостью сломать руку, но он не стал делать этого. Сказал тихо:

— Загляни в интермобиль — там найдешь Колю. А Павел… он в Нише. Не надо искать его.

Сделав незаметное движение, он сбросил руку и быстро, не оборачиваясь, спустился по ступенькам.

— Стой, слышишь?! В какой Нише? Кто ты такой?!

Кажется, лысый последовал за ним. Тогда Шайтан, не оборачиваясь, побежал.

Быстро бегать он умел, и вскоре растворился в наступившей темноте. Указания выполнены. Можно было возвращаться в квартиру. К хозяину.

Глава 017

1

Сначала пришла боль. Тихими медленными толчками она распространилась по всему телу, коснулась сознания, зафиксировалась на левой руке и затылке.

Говорухин открыл один глаз, потом понял, что не может открыть второй. Что-то мешало. Перед глазом расплылось мутное, расплывчатое пятно.

Он повернул голову — пятно исчезло, вместо него появилась ножка стола, уголок кровати, валяющийся пистолет… и нога в ботинке. Афимина.

— Чтоб тебя, — прохрипел Говорухин, — чтоб тебя, чтобтебя, чтобытебячтобтебя…

Он попытался повернуться, и в это время напомнила о себе боль в левой руке.

— ЧТОБ ТЕБЯ!! — взвизгнул Говорухин, тяжело переворачиваясь на спину. Кисть левой руки болталась, как у тряпичной куклы. И, что самое страшное, он ее совершенно не чувствовал. Ни одного пальца. Правая, слава богу, двигалась.

Боль в затылке отдавалась короткими толчками. После каждого толчка — удара сердца — в уголках глаз расцветали белые цветы.

— Чтоб тебя… — казалось, все остальные слова вылетели вместе с сознанием.

Кряхтя и постанывая, Говорухин сел, положив сломанную руку на ногу. Закрытый перелом — костей не видно, но из-под кожи выпирал неприятный бугорок, сустав покрылся синяками, обрамленными желтыми пятнышками.

Он огляделся внимательней, увидел Афимина, лежащего на пороге с отверстием прямо между глаз. Глаза, к слову сказать, косились на Говорухина. Мертвый взгляд словно упрекал товарища в том, что я, дескать, мертв, а ты, дескать, жив.

Поежившись, Говорухин отвернулся, и отыскал глазами мобильный телефон Афимина. Он не помнил, что произошло. Он вообще сейчас не способен был адекватно воспринимать действительность. Во-первых, до сих пор не отпустили наркотики, которыми успел поделиться Афимин. Во-вторых, на затылке кровоточила открытая рана.