И где, кстати, урод Аленичев?

Диван был пуст. Никаких следов проклятого уродца!

Говорухин заскрипел зубами:

— Чтоб тебя, а?

Так вот, значит, что произошло! Кто-то видел, как мы с Афиминым похитили Аленичева, выследил нас и нанес удар! Потом эти уроды смылись!

Кто это был? Говорухин потер подбородок. Скорее всего, второй урод. Тот самый Павел. Они же в паре работают. Два софтера!

— Точно! — Говорухин запнулся, — точно, это они сделали! Один лежал здесь, а второй убил Афимина. Мы видели нож в голове нашего товарища! Мы видели… желтые глаза! У этого урода желтые глаза! И мы видели, как они убежали! Они забрали нашу информацию и опять сбежали! Куда?

Блуждающий взгляд Говорухина остановился на виромате. Внезапная догадка пронзила больной мозг. Ну, да. Конечно!

— Они же софтеры, — прошептал он, — они же живут в Нише. Наверняка отправились воровать еще что-нибудь! Уроды!

Он поднялся на ноги. Левая рука плетью свисала вдоль тела. Взял со стола телефон и набрал номер.

— Да?

— Красик? Дружище, нужна твоя помощь!

— Что случилось?

— Афимина завалили, — ответил Говорухин, — это те уроды, которых я искал. Бери свой переносной виромат и дуй к Афимину на дачу. Я вас здесь жду.

— Афимина завалили? — переспросил в трубке Красик. Он хороший мужик, но временами ведет себя как дебил.

— Да. Ножом раскроили череп. Захвати Строганова.

— А виромат зачем?

— Будем искать уродов, — рявкнул Говорухин, — они же софтеры! А что делают софетры? Прячутся в Нише! Вот мы их там и поймаем! Ясно? Все, через час жду! Поторапливайтесь!

Говорухин отключился и положил телефон на стол. Рядом лежали темные очки. Он взял их за душку, повертел и нацепил на нос. Мир окрасился в привычный черный цвет. Теперь нужно поискать в этом доме хоть какие-то медикаменты. Действие наркотиков постепенно проходило, а, значит, боль в сломанной кисти скоро вернется.

О мертвом Афимине Говорухин уже не думал. Он видел много мертвецов в своей жизни, были среди них и действительно близкие люди. Некоторых убивал он сам. Так зачем беспокоиться еще об одном? Единственное, что сделал Говорухин для своего товарища — закрыл ему лицо наволочкой, чтобы не раздражал мертвый, все время косившийся на него, взгляд.

2

Много было в моей жизни потрясений. Как хороших, так и плохих. Но таких — ни разу. Словно мое сознание вытащили, прополоскали, высушили, погладили и засунули обратно.

Цвета возвращались медленно, выплывая из серости и приобретая формы. Сначала коричневое пятно — потом платяной шкаф. Сначала — зеленые краски, потом ковер под ногами. Сначала что-то твердое уперлось в спину — потом оказалось, что это спинка стула.

Я дернулся, оглядываясь. Увидел Аслана Анатольевича, вокруг которого фокусировался мой, реальный, мир. Будто делали мгновенный снимок, а меня грубо приклеили сбоку, черно-белого, несуразного… Аслан Анатольевич улыбался.

— Вы великолепный фокусник. — Говорю. — Даже в кино такого не видел.

Проявилось окно, а за ним ослепительные шапки деревьев.

— Я не фокусник. Место, где мы с вами были, существует на самом деле. Моя личная шкатулка Пандоры.

— Вот оно как. Считайте, что я поверил.

Входная дверь отворилась и показалась голова Азелона:

— Звали?

— Да, уважаемый. Мы уже закончили разговор с Павлом. Сейчас немного передохнем и повторим попытку.