Эта мысль явно пришла к Сэйлсу неожиданно. Я увидел на его лице, когда он, привстав, подался вперед, выражение новой и еще более ужасной угрозы.

Я даже не встал с кресла. Револьвер последние несколько минут лежал у меня на колене, но Сэйлс, конечно, не мог его видеть.

Я выстрелил ему в грудь с близкого расстояния.

На секунду он завис над столом, судорожно хватая блокнот. Ему оставалось сказать еще кое-что, но слова не выходили. У него получилось лишь с третьего раза.

— Ты... это бесполезно, — едва слышно сказал он. — Ты не сможешь... остановить меня. Я отправил... полный отчет... Передвижной Штаб... читает это прямо сейчас.

Кровь не дала договорить ему до конца. Я равнодушно смотрел, как он захлебывается ею и падает в быстро образовывающуюся на столе алую лужу. Я видел, как блокнот поначалу впитывал кровь, но ее поток был слишком быстр, и наконец ручеек добрался до края стола и начал капать на пол со звуком, напомнившим то, как капала вода с одежды девушки, когда она шла к нам по камням.

Озеро было голубое и прекрасное в солнечном свете. Оно казалось самым важным во всей моей жизни. Я знал, что если его каким-то образом уничтожат, в это невероятно ужасное мгновение мир прекратит свое существование. Все мои мысли и усилия должны быть посвящены защите озера от того, что ему угрожает в данный момент.

Стук в дверь прогнал это видение. Я вскочил на ноги и закрыл собой стол.

В помещение влетел Дэвидсон, захлопнул дверь и уперся в нее спиной. Он тяжело дышал.

— Они идут за тобой, Джим, — сказал он. — Они знают про Уильямса.

Я кивнул. Теперь я тоже знал. Я понял, почему мое сознание отключилось, когда необходимость остановить Уильямса достигла пика. В то время мне было небезопасно помнить слишком многое. Небезопасно было знать обо всех своих действиях и мотивах. О да, я убил его, все верно.

— Ты знал это с самого начала? — спросил я Дэвидсона.

Он кивнул.

— Тебе нужно что-то быстро делать, Джим, — сказал он. — Говорю тебе, они идут! Они знают, что мы были вместе, и почти уверены, что ты убил Уильямса. Отпечатки пальцев, тип пули... придумай что-нибудь, Джим! Я...

Кто-то сильно ударил в дверь. Дэвидсон не ожидал этого. Он отлетел, и дверь, распахнувшись, бахнулась о стену. В проходе появились люди в черной форме. Впереди был Льюис, его гранитное лицо напряглось, стальной взгляд пронизывал меня насквозь.

— Хочу кое о чем тебя спросить, Оуэн, — начал он. — У нас есть причина думать, что ты знаешь больше, чем...

Затем он увидел, что лежит на столе рядом со мной. Повисла секунда абсолютного молчания. Отброшенный распахнувшейся дверью Дэвидсон пролетел мимо меня, и первым звуком, услышанным мной, был резкий всхлип, когда он наклонился над креслом, с которого я встал.

Мое сознание было совершенно пустым. Я знал, что насильно очистил его, но в этот день один за другим случилось слишком уж много потрясений. Мой мозг отказывался работать дальше.

Нужно было что-то сказать. Я сделал глубокий вдох и открыл рот, молясь, что сами собой придут нужные слова.

Дэвидсон схватил меня за руку. Жестко, свирепо и очень резко, но перед следующим движением трижды сжал мой бицепс — быстро, предупреждающе. Затем он оттолкнул меня в сторону так сильно, что пришлось сделать три шага по ковру, чтобы сохранить равновесие, и в итоге я оказался, с глупым выражением на лице, нос к носу с ним.

Дэвидсон подобрал револьвер, который я бросил на кресло. Я видел, как его пальцы несколько раз перехватили рукоятку, словно ища более удобный захват. Но я знал, что он делает. Когда придет время проверки, на револьвере окажутся его отпечатки пальцев, а не мои.

— Ладно, Льюис, — тихо сказал Дэвидсон. — Это сделал я. Я застрелил их обоих.

Его взгляд переходил от лица к лицу.